– И, как гласит закон джунглей, Сарочка, «каждый сам за себя», «всё для себя», «убей, или будешь убит».
– Я не пойду! – решительно заявила я.
Он охренел и от удивления застыл на месте.
– Повтори, что ты сказала?! – прорычал он прямо мне в лицо, отчего я почувствовала себя беззащитной букашкой.
– У женщины бывают такие дни, когда все тело болит, и она ненавидит все вокруг, не желая даже жить!
Все-таки он заставил меня сказать то, о чем мне не хотелось говорить. Однако достаточно прозрачный намёк был сделан, и тут уж ничего не поделаешь.
– У тебя что, кровотечение?
– Дошло! Но это вообще-то месячные, а не кровотечение!
– Какая разница?! – ответил он недовольно. Затем добавил: – Сиди на месте. Я пойду, но в следующий раз поработаешь за двоих и дрова натаскаешь из леса!
«Конечно, как он может без выгоды сделать добро! Сволочь!» – думала я. Но сейчас было не время для спора, поэтому я согласилась, и он пошел в хижину за ножом, но через минуту выбежал оттуда, как ненормальный. Мутная пелена перед глазами постепенно рассеялась, он решительно закашлялся, испытывая резкую боль в груди, затем, немного отдышавшись, презрительно взглянул на меня.
– Где моя белая футболка, Сара?!
Нечеловеческий крик боли звучал, давил, туманил сознание, застилал глаза кровавой пеленой.
– Откуда мне знать?! Ты говоришь так, будто я твоя жена и вожусь с твоими тряпками.
– Я изо всех сил пыталась не спалиться, но дрожь прошла по телу. Ноги меня не держали, мною овладел дикий, панический страх.
– Вот именно, Сара! Правильно ты отметила слово «тряпки»!
Не успел он закончить фразу, как я, взяв ноги в руки, побежала прочь, а он погнался за мной.
– Как ты посмела подложить себе под задницу мою футболку?! Отметь: любимую! Да я же убью тебя!
Он догнал меня и, схватив за шкирку, повалил на пол.
– А что мне оставалось делать? Не истекать же кровью, – оправдывалась я, так как кроме футболки ничего другого не нашла; тем более, ткань была изготовлена из чистого хлопка белого цвета, и я так и потянулась к ней. Тщательно выстирав её и высушив, разрезала на части и, видно, забыла уничтожить отходы, раз зверь нашел их в хижине.
– Это была лучшая футболка из плотного хлопка в моем гардеробе, настоящий Velva Sheen! – рычал он в бешенстве.– Марка из США! Ты хоть понимаешь, сколько она стоила, Сара?! Весь твой род, наверное, столько не зарабатывал за всю жизнь!
– Слезь с меня, негодяй!
Произошла сцена, которую я постараюсь позже забыть. Я не испугалась, но была так зла, что сама могла убить его, если бы у меня был нож.
Он обхватил меня и, кажется, пытался поцеловать.
– Какая разница, сколько она стоит?! Главное – качество хорошее, и она очень удобная.
– Последние слова я произнесла, необдуманно, но вполне искренне.
– Клянусь, я убью тебя! – проговорил он весьма убедительно и схватил меня за горло.
– Не сможешь, – тихо ответила я.
– В таком случае останешься один на этом проклятом острове.
– Тогда трахну! – холодно отчеканил он.
– И это не сможешь... по крайней мере, сейчас, – уверенно проговорила я, ссылаясь на критические дни.
– Ты шантажируешь меня?– изумился он и тут же произнес: – Тогда убирайся прочь, пока я не передумал и не утопил тебя, Сара!
Дани
– Ты не можешь быть таким жестоким, Дани. Он же умрет от голода! – Я уговаривала дать кусочек мяса для волчонка, но он был не в силах простить мне историю с футболкой.
– Плевать и на тебя, и на жалкое подобие волка тоже! – рявкнул он в гневе.
Я попробовала просить, но тут же передумала, глядя на зверское выражение его лица. Он матерился целый час. От страха я решила держаться от него подальше и выждать время: авось, остынет и сам позовет поесть, но с этой надеждой так и заснула.
Раннее утро двадцатого июня две тысячи двадцатого года ничем особым не отличалось. Жизнь, как и время, бывает бесконечной или быстротечной. Я проснулась от ужасной боли в животе. Голод терзал меня. Ничто так не мешало жить, как острое чувство голода, когда лучшие мысли странно перемешались с мыслями о гречневой каше, о котлетах и о жареной рыбе.