– Мои родители не гладили меня по голове и не читали на ночь гребаные сказки! Я не помню мать, потому что она умерла при родах, а мой мудак отказался от меня, бросив на попечение старикам – бедным родителям матери, которым пришлось на старости лет воспитывать нагулянного ребенка.
Его глаза затуманились, но слёзы не пролились. Господи, сколько боли было в его словах! Мое сердце трепетало от его искренности, и слезы подступили к глазам.
– В глухой деревне, где-то на окраине, жили мои старики. Тебе не знать, каково это, когда тебя называют ублюдком, а твою мать – шлюхой, при том, что твой отец один из богатых бизнесменов Москвы. Но тебе от этого не легче, особенно, когда он отрицает твоё существование. Жизнь — никак не сахар, особенно, если встречаешь «горьких» людей. Никто ни играл со мной, не делился шоколадкой, которой всегда хотелось. – Он сделал еще несколько глотков и добавил: – Знаешь, о чем я мечтал, когда мне было шесть лет? Откуда тебе знать Сара!
Я хотела посоветовать столько не пить, но, увидев безумное выражение его лица, сразу же передумала.
– Хотелось верить в справедливость, но я её нигде не нашел. Зато жестокость, я видел. Повсеместно! Странные же мы существа, люди: если чего-то не понимаем, нас это бесит. Нам обязательно нужно навешать на все ярлыки, разложить по полочкам, все объяснить, даже то, что по природе своей необъяснимо. Так вот, я был ребенком и не мог объяснить, зачем не имел матери и почему от меня отказался отец. Этим мерзким отморозкам легче было просто доконать меня, чем понять.
Он закрыл глаза, но чувствовал мой пристальный взгляд, слышал моё прерывистое дыхание и биение сердца.
– Мои бедные старики вырастили меня в нищете. Смотри, Сара: видишь нашу хижину? Так вот, это дворец по сравнению с тем местом, где мы жили. – Он указал на гнездышко, которое я очень полюбила.
– Но, как видишь, сегодня я твердо стою на ногах, но уже без сердца и души. Старики голодали, но я всегда был сыт. Им помогала дочь, пока была жива, а после ее смерти они никому не сдались. Они обращались к начальнику дочери с просьбой о помощи, и то для меня. Ведь ее начальник-гнида и был отцом того несчастного ребенка, которого не желал принять.
Кому нужен незаконнорожденный ребенок от простой работницы, которую просто поимел? Раз трахнул и бросил, но ты понимаешь меня, Сара? Я тоже так много раз делал, трахал, а потом посылал к чертям!
Я побледнела от услышанного..
– Тебе не понять, что мне пришлось пережить Сара. – произнес он с горечью, закрыв глаза. – Прошло сколько лет, а я до сих пор чувствую радость и гордость, что наполняла меня в ту далёкую январскую ночь, когда мой старый дед, поработав у одного богатого урода носильщиком, два дня таская на своих плечах тяжелые мешки, купил мне пять мандаринов и два яблока. В напряженных, усталых глазах старика блеснули слёзы, когда он смотрел на моё довольное и счастливое лицо, и даже борода не смогла скрыть его довольную улыбку. Это было равносильно тому, что человеку подарили весь мир… На следующий день он умер. После этого дня я презираю мандарины и не ем яблок, потому что думал, дед умер из-за меня, из-за того, что купил мне их. Я же тогда не понимал. Был ребенком.
Говоря это, он кусал себе руку от боли, чтобы не сорваться, а я все так же внимательно слушала, не отводя от него глаз.
– После его смерти не прошло и сорока дней, как погибла моя бабка. Тогда этот сукин сын приехал за мной. Опека сообщила, что если он откажется от родного сына, своей крови и плоти, то они передадут меня в приют для сирот. Понимаешь, Сара, как это тяжело жить сиротой при живом отце?! – Голос Дани задрожал, а лицо стало суровее.
– В то время миллионер Волков уже, типа, поумнел и подумал, что на старости лет ему понадобится кто-то, кто подаст ему стакан воды. Не знаю, карма или судьба так пожелала, что у сучонка не было детей, кроме меня. Сделав тест ДНК, эта сволочь убедилсась, что я его кровь, и только тогда он забрал меня к себе. Никогда не забуду лица тех ублюдков в деревне, смотревших на меня с завистью. Они задыхались в гневе, так как мечтали оказаться на месте того самого ублюдка, как они меня называли, в дорогой машине. Тогда я не понимал, чему они больше печалились: что не сумели убить меня или, что я оказался под защитой миллионера? Люди хуже животного. Гена не раз спасал мне жизнь, когда горстка тупых ублюдков безжалостно растерзала беззащитного ребенка. Кто они такие, чтобы судить меня? Слишком много людей ломается, даже не подозревая о том, насколько близко к успеху они были в тот момент, когда упали духом. Но я переборол себя и стал сильнее. Знаешь, что я сделал, как только встал на ноги, Сара? Я сжёг ту чертову деревню. Сначала купил ее, а потом сжег. Конечно, многих ублюдков в то время уже не было в живых, но их дети выросли и умоляли меня не выселять их из домов, однако я напомнил им, что тоже когда-то так умолял. Люди – самые опасные существа. Я оставил их без крова и дома. На миг остановился и подумал: «Да, конечно, Дани, ты имеешь право так поступать с ними, но знай, что твой поступок свяжет тебе руки и навсегда убьет веру в будущее».