– Сара, я видел странное место, вроде туннеля… не имеющего конца. – В его голосе послышалось страдание.
– Бред какой-то! Зачем я тебе это рассказываю?! – добавил он нервно и обнял меня, прижав к груди.
Сердце бешено застучало, забилось, как птица в клетке, и мне стало тяжело дышать, а весь мир застилал приятный мускусный запах любимого мужчины.
– Я хочу знать все, Дани! – произнесла я, гладя его по лицу.
Убедившись, в том, что мне интересно, он продолжил свой рассказ. После услышанного я поняла, что душа Дани была в том мире. Он умирал, а спас его ангел в облике отца.
– Он предстал передо мной, Сара, в том же облике, каким я его запомнил. Вообще-то мы с ним очень похожи, одно лицо. Я ужасно злился, когда все говорили это, но от правды не убежать. Я его копия, – говорил он, дрожа, иногда замирая, не останавливаясь, спокойно, одним и тем же голосом, и только слова «он» и «его» произносил как-то особенно: сперва звонко выкрикивал «он» и шипящим голосом оканчивая «его». Его слова застали меня врасплох.
– Тот же костюм, черный, с дорогой маркой и резкий мужской одеколон, не говоря уже о его пронзительном взгляде. – Дани вдруг остановился и уткнулся лицом в моё плечо.
– Что было дальше? – Я подняла голову и взглянула в его остекленневшие глаза. Ему тяжело говорить об этом, но посчитала, что он должен высказаться, чтобы ему стало намного легче.
– Когда я смирился со своей участью, зная, что мне не выбраться из черной бездны, появился он и, как всегда, стал изводить меня своим присутствием. Не удержавшись накинулся на него, но он ускользнул и бежал не жалея сил. Я погнался за ним. Грозился убить его, но он, казалось, был рад этому и бежал все быстрее. Мертвенный взгляд огромных пустых глаз преследовал меня, точно гарпун, засев в сознании. Вдруг он резко остановился. Тогда я понял, что он стоит в конце черного туннеля, а за ним был выход. Виднелся свет, и слышался птичий щебет. Выражение его глаз было решительным, но слова звучали немного нервно. Сквозь мигающие огни туннеля я вгляделся в его лицо, но не увидел на нём ничего, кроме теплой улыбки и по-прежнему грустных глаз. Волков говорил, чтобы я не злился на него из-за завещания, которое он мне оставил, и что он сделал это ради меня. Его слова опустились на меня, словно камни. Но отступать он не собирался. Он видел во мне себя. Свою молодость. Утверждал, что не хотел видеть свои ошибки во мне, поэтому и хотел женить. Это было единственным его желанием! – выкрикнул Дани, но на этот раз уже так громко, что я подпрыгнула на месте, а Гена пронзил его непонятным взглядом.
– Сказал, что любит меня и просит быть моему ребенку лучшим отцом, чем он для меня. Затем исчез, а я проснулся. Глухой толчок, дрожь в теле и хриплый голос отца привели меня в чувство. Когда я очнулся, Гена лежал рядом. Он сумел спастись от шакала, который, забрав добычу, ушел, когда тот охранял меня. Я сумел вернуться с того света, и меня спас человек, которого я всю жизнь ненавидел! Сукин сын ведь знал, что я помчусь за ним, как бешеный пес.! Знал, что моя ненависть настолько велика, что я побегу за ним даже из ада.– Вдруг он закрыл глаза и, сморщив лицо с сожалением произнес: он вытащил меня из рук смерти, Сара!
Отец Дани спас его, притом дал сыну знак, что тот скоро станет отцом. Но, к сожалению, даже самые печальные прогнозы более чем реальны, если мы не прислушаемся, наконец, к голосу разума и не одумаемся.
Дани принимал решения в соответствии с голосом разума, не обращая внимания на то, что шепчет сердце.
– Почему он спас меня? При чем тут ребенок? О чем он говорил? – Глубокий ледяной голос любимого отдавался у меня в висках.
На самом деле Дани злился, что не сумел понять и простить отца. Его угнетало именно это. Он ведь, сам того не понимая, повторял ошибки отца, жил такой же беззаботной жизнью. Если он не прощал отца за то, что тот не принял его мать только потому, что та была работницей, то сам не раз так поступал: обижал и унижал людей ниже его по статусу, а женщин просто использовал.