— Кажется, поругались, — вздохнул он, обращаясь то ли к Саше, то ли к самому себе. — И я даже не понял, почему…
— Зато поговорили, — пожала плечами Саша. — И определили, что вам друг в друге не нравится. Поверь мне, тоже значительный плюс…
Игорь фыркнул. Почему-то этот плюс его совершенно не радовал.
75
17 февраля 2018 года
Суббота
Игорь толкнул дверцу автомобиля, выглянул наружу и подумал, что стоит прощаться с обувью, брюками, пальто… Да и, наверное, своей машиной тоже. Вопреки тому, что всё ещё держали крепкие морозы, под ногами каким-то образом оказалось болото. Колёса авто вроде бы ещё не застряли в нём окончательно, но шансы были высоки.
Тихо выругавшись, Ольшанский захлопнул дверь и попытался отъехать. С третьей попытки получилось; автомобиль медленно двинулся по болотистой дороге, выехал на примороженный участок и уже спокойно поехал дальше. Затормозил Игорь на какой-то полузнакомой улице; отсюда материнский дом виднелся, конечно, но до него надо было ещё идти.
Из машины на сей раз удалось выйти спокойно. Ольшанский оглянулся — в деревенском полумраке было трудно определить, в какую именно сторону надо идти, — и мысленно проклял Яну, решившую вдруг стать совестливой и пожалеть несчастную, одинокую маму.
Игорь сам не знал, почему вдруг решил прислушаться к словам сестры и приехать. Родную мамину деревню он навещал только тогда, когда приезжал к бабушке — здесь, на соседней улице, была их дача. Но та часть, которую не занимали генеральские и профессорские здания, ухоженные, красивые и чаще всего нежилые зимой, оставалась для Ольшанского дремучим лесом. Он не дружил с местными детьми, когда проводил тут лето, не понимал интересы жителей деревни, и это было взаимно.
Воспринимать мать как одну из них тоже было непривычно. Всё-таки, она уже много лет жила в городе и вроде как не собиралась возвращаться обратно на родину.
Яна считала, что мать несчастна здесь — ведь она столько лет мечтала вырваться на свободу, сбросить с себя оковы душного посёлка. Но это Яна так думала; она умела говорить особенно поэтично, когда вдруг пыталась добиться чего-то от родственников. Игорь полагал, что в жизни матери всё звучало куда более спокойно. Она, может, и не задумывалась о том, что озвучивала её дочь.
Дом, в котором жила мама, Игорь узнал без проблем. Подойти к нему тоже было интересной задачей — перепрыгивая с одного снежного пласта на другой и пытаясь не провалиться, следовало добраться до высокого, даже не покосившегося от времени крыльца.
— Эй! — крикнули из соседнего двора. — Эй, парень, тебе кто нужен?
— Надежда Петровна, — остановившись, отозвался он. — Не знаете, она дома?
— А тебе зачем?! — возмущённо полюбопытствовали из-за забора. — Надьки дома нет, ну-ка кыш отсюда!
— И где она есть? — не отставал Игорь. Приехать в деревню ещё раз точно не получится, раз уж он здесь, то надо было пользоваться моментом. — Я — её сын.
За забором закашлялись, раздалось ворчание — кажется, кто-то кого-то отчитывал за излишнюю бдительность, — а потом из-за деревянных досок показалась мужская голова. Этого человека Игорь не знал, да и откуда, ведь они с матерью не общались о деревенском быте. Мог только предполагать, кто это такой, да и то — без особенной уверенности. Тем не менее, мужчина к нему присматривался очень внимательно.
— У Надьки, — сообщил он с нотками коварства в голосе, — дочка, между прочим.
— У неё двое, олух! — крикнула какая-то женщина из глубин двора. — И оба городские! В магазине она, парень, работает.
Игорь хотел спросить, в каком именно, но вовремя прикусил язык. Вопрос прозвучал бы для соседей очень странно. Магазин в деревне был всего один, но то, что мама в нём работала, стало для Ольшанского большой неожиданностью.
Он поблагодарил женщину, всё ещё прятавшуюся в зимней темноте своего двора, и побрёл в направлении магазина. Дёргать машину для этого было бессмысленно, и Игорь шёл пешком — так получалось намного быстрее. Правда, стремительно холодало, как будто мороз решил окончательно добить всех, кто попадёт в его лапы, но быстра ходьба спасала.
Магазин на улице оказался одним из немногих источников света — полыхал окнами, привлекая заждавшихся покупателей. Работал допоздна. Игорь даже удивился. На его памяти в деревне подобные заведения закрывали к шести, а сейчас было уже почти восемь.
Внутри оказалось уютно, тепло, да и товаров было не так уж и мало. Пустовали, в соответствии с временем, полки с хлебом, но всё остальное ещё можно было купить. Мама стояла за прилавком, тыкала пальцем в кнопки старого громадного калькулятора. Видеть её с этим доисторическим прибором было странно. Игорь не считал мать гением техники, но всё же компьютером и смартфоном она владела, но здесь, очевидно, было принято работать вот так.