— Вмешивайся только после окончательного её решения. Когда документы подпишет, официально всё оформит, — посоветовал Игорь. — Потому что превратишься в раба этой фирмы. Как бы я ни был благодарен Регине и этому месту за своё карьерное продвижение, к сожалению, вынужден признать: она — эксплуататор.
Короткий согласный кивок Эндрю выглядел несколько неуверенно. Складывалось впечатление, что он сильно сомневался, стоит ли вообще что-то делать или лучше сбежать заранее, пока фирма не рухнула окончательно.
— Как-то оно, конечно, будет, — наконец-то с сомнением протянул он, — но стоит ли эта фирма того, чтобы вытаскивать её из ямы? И насколько глубоко нас туда затолкает Регина?
Игорь не мог ответить на этот вопрос.
— Время покажет, — вздохнул он. — Тут даже предсказывать ничего нельзя. Регина не так уж плохо ведёт дела. Скорее, она несколько безалаберно относится к передаче обязанностей…
Но Эндрю, кажется, считал иначе.
— Ах, если бы… — вздохнул он, а потом спешно добавил: — Только не говори никому, ладно?
— Ладно, — послушно повторил Игорь. — Знаем, плавали…
65
27 февраля 2018 года
Вторник
— Спасибо, было очень вкусно, — Саша вымученно улыбнулась и отодвинула от себя тарелку.
— Так вкусно, что ты даже не доела, — безо всякой злости отметила Ева Алексеевна.
— Аппетита просто нет, — Александра поднялась. — Я помою посуду…
— Сиди, — оборвал её Игорь. — Я сам помою. Тебе нехорошо.
— Я прекрасно себя чувствую! — упрямо воскликнула девушка, но Игорь сделал вид, что просто не услышал возмущений супруги.
Он поднялся из-за стола, собрал тарелки, чтобы погрузить их в мойку, пересыпал Магнусу то, что не доела Саша — кот чувствовал себя постоянно голодным и был в восторге от бабушкиных кулинарных способностей, — и открутил кран.
Тугая струя воды, ударившаяся о тарелки, обрызгала Игоря мелкими капельками в укор его совершенной неэкономности. Под большим напором мыть тарелки было куда быстрее — просто мазнуть два раза губкой, и вода всё сделает сама.
— Присядь, — услышал он с трудом сквозь шум воды за своей спиной. — Мне-то ты можешь рассказать, что случилось.
Игорь почувствовал на себе два строгих женских взгляда и невольно напрягся. Он понимал умом, что вроде бы ни в чём не провинился, но всё равно ощущение было не из приятных. Бабушка умела заставлять нервничать кого угодно и по какому угодно поводу.
Сашин голос и ответ Евы Алексеевны потерялся в шуме воды, и Игорь поспешил скрутить напор. Теперь, конечно, слышимость была куда лучше, хотя всё равно не идеальная, и ему удавалось выхватить хотя бы несколько слов из чужого разговора.
— Уже несколько дней, — прошептала Саша.
— К врачу бы сходила.
Ольшанский даже замер на секунду, а потом попытался сделать вид, что очень увлечён грязной тарелкой и больше ни о чём на свете не думает.
— Да, я понимаю, что это немного безответственно, — вздохнула Саша. — Но у меня совсем нет времени…
— С этим не шутят, — строго оборвала её бабушка. — Игорь, ну как ты моешь?! — последнее прозвучало уже намного громче. — Ты скоро дыру протрёшь в той тарелке!
— Задумался, — пожал плечами Ольшанский и всё-таки сменил тарелку, понимая, насколько это подозрительно выглядело.
Бабушка и Саша в унисон вздохнули и умолкли. Игорь вновь сильнее открутил кран, понимая, что никакого ответа от них не добьётся.
Беспокойство было не лишним. Саша притворялась, конечно, что всё в порядке, но она вообще многое в своей жизни терпела, не обращая никакого внимания на своё самочувствие, и вряд ли каждый из этих случаев заканчивался хорошо. К тому же, теперь Игорь чувствовал себя виноватым — у других мужчин жёны сидели дома и не беспокоились ни о чём, а Саша сгорала на работе…
Нет, он отлично понимал, что девушке нравилось работать, она не хотела закрываться в четырёх стенах или часами блуждать по магазинам, но всё равно, трудилась бы себе в удовольствие, а не через силу.
— Саша, — он выключил воду, — как ты себя чувствуешь? Тебе не надо взять выходной? Отлежаться или что-нибудь сделать?
— Всё прекрасно, — с лёгкостью солгала она. — Я прекрасно себя чувствую, не беспокойся, дорогой.
Игорь оглянулся и столкнулся взглядом с бабушкой — может быть, молчаливо осуждающей, а может, равнодушно спокойной. Одно только было заранее понятно — если Саша сама не пожелает признаться, Ева Алексеевна не скажет ни слова. А если Игорь признается, что услышал — ситуация зайдёт в тупик, а Александра ещё один день затянет со своим плохим самочувствием.