Игорь усмехнулся. Спорить не стал — Саша и вправду была самой лучшей на свете женой, что тут возражать? Даже вопреки всем их семейным неурядицам Игорь не мог сказать о ней ничего плохого.
— Когда-то ты найдёшь женщину, способную поставить тебя на место, — со смехом отметил он. — И ещё сам будешь не рад, что такая отыскалась.
Эндрю только отмахнулся от него, показывая, что не верит в сказки.
— Да-да, расскажи мне, — рассмеялся мужчина. — Встречу… Ладно. Я пойду платить, — он тоскливо посмотрел на реквизиты. — Счета вроде бы открыты. А потом сяду и буду мечтать о даме своего сердца.
Эндрю нисколечко не напоминал романтика, и Игорь не верил большинству его слов; разумеется, и это выступление воспринималось Ольшанским скорее как шутка, чем демонстрация желания действительно найти возлюбленную.
Им бы хоть с Региной разобраться, а то тесное общение с Разумовской точно не влияет развитию личной жизни…
— Кстати! — Эндрю остановился в дверном проёме. — Мне вот какая-то цыганка, стянувшая именные часы за пятьдесят гривен из киевского перехода в метро, сообщила, что мне ауру портит темноволосая женщина. Энергетический вампир с аурой, отгоняющей других женщин от тех мужчин, которых хочет держать при себе. Я так думаю, вампир у нас общий, так что вопрос: как ты умудрился найти себе жену? Чесноком, что ли, Регину отгонял?
Игорь усмехнулся.
— Чесноком тут только меня отгонять можно. Но могу открыть секрет: когда я принимал Сашу на работу, Регина была в отпуске.
Эндрю понимающе кивнул. Во-первых, отсутствующая начальница ему была не в новинку, а во-вторых, только в таком случае действительно можно было без нервного тика смотреть на любое существо женского пола. Регина отбивала всякое желание заводить романтические отношения с кем угодно: как не работой, так своим дурным примером.
61
3 марта 2018 года
Суббота
— Ми-а-а-ау! — взвизгнул Магнус от неожиданности и слетел с дивана, распушив хвост.
Игорь и сам вздрогнул. Они никого не ждали, но звонок в дверь прозвучал, как выстрел в ночной тишине. Казалось бы, ничего пугающего, но Ольшанский знал мало людей, умеющих так нагло и бесцеремонно стучаться, ни на секунду не задумываясь, что к десяти вечера люди могут уже и отдыхать, но не ждать гостей.
— Ну кого там принесло? — возмутилась бабушка. — Игорь, иди открой…
Зазвонили во второй раз. Потом — кулаком постучались в дверь. Ольшанский мог предположить, что какой-то пьянчужка ошибся дверью и теперь прорывался к им, как к себе домой, но от этого желания открывать не прибавилось.
Он нехотя встал и поплёлся к двери, отворил её, даже не посмотрев в глазок, с отчаянным желанием послать незваного гостя куда подальше.
Но стоило только открыть, как в квартиру залетели, словно тот вихрь. Игорь успел только отпрянуть, когда его шею обхватили чужие руки, и человек-торнадо, впрочем, вполне знакомый, застыл в статичном положении.
— Ты меня задушишь! — прохрипел Ольшанский. — Уймись! Что случилось?
Янка отпустила его спустя минуту, когда дождалась выхода Саши и бабушки. Те, обе одинаково удивлённые, застыли в коридоре, не зная, как реагировать на поведение неожиданной ночной гостьи.
Вообще-то она была склонна к разным провокационным поступкам, вполне могла позволить себе явиться среди ночи. Странно, что он сразу не подумал о сестре, когда услышал этот назойливый стук — ведь так сильно на неё похоже!
— Я выхожу замуж! — прокричала она.
Ольшанский аж зажмурился от неожиданности; её громкие вопли совершенно не вписывались в концепцию тихого вечера.
— Через неделю! — выпалила Яна, не обращая внимания на бабушку и на Сашу — впрочем, трудно было её не услышать. — Через неделю у меня свадьба!
Она вновь бросилась Игорю на шею, и тот едва успел поймать сестру, чтобы, во-первых, ответить на её объятия, а во-вторых, не свалиться на пол.
— И чего ты так поздно сказала? — удивилась бабушка. — Ведь вы заявление давно подали…
— Только вчера, — бодро замотала головой Яна. — Я как только смогла к вам вырваться, так сразу…
Саша недоумевающе хмыкнула.
— А как же два месяца ожидания?
— Беременным, — хихикнула Яна, — не положено. У меня будет ребёнок! — последняя фраза опять прозвучала слишком громко, но радость, которой фонтанировала девушка, затмевала весь производимый ею шум.
Ева Алексеевна тоже бросилась обнимать свою внучку, но её поздравления растворились в Яниных криках.