Прошёл почти месяц. Время лечило Лею и калечило её тело. За короткий промежуток времени она превратилась из девушки в уставшую женщину с заплаканными глазами и синеватыми мешками под ними, сутулой спиной и опущенными донельзя вниз плечами, и в один особенно дождливый день она поняла, что всё это время Элиз была одна. Леа просто забыла о ней.
Проклиная себя, она неслась по мокрому скользкому городу, неся на руках Грациаса, спотыкаясь и падая на холодный асфальт и, когда наконец добежала до дома, распахнула входные двери, вбежала на кухню – никого не увидела. Поставила кота на пол и забежала в спальню родителей – никого, в отцовский кабинет – никого, только пустая застеленная кровать. Отмахнув мысли о собственной вине в смерти отца, она выбежала в беседку около дома – и та оказалась пустой.
Леа бегала по дому и рядом с ним ища Элиз так, словно собиралась сказать что-то, способное избавить её от терзаний, что-то невероятно хорошее, но слова застряли у неё в горле в тот момент, когда она наконец увидела свою мать.
Женщина была одета в чёрное платье из чистого шелка, волосы развевались, подобно змеям на голове Медузы Горгоны, глаза были покрыты голубоватой пеленой, а кожа была практически прозрачной, оголяя почерневшие вены.
Элиз Опал утопилась в своем бассейне в день похорон собственного мужа.
Вы когда-нибудь кричали так, чтобы голос улетал далеко от Вашего тела, настолько далеко, что Вы попросту переставали его слышать?
Леа кричала именно так. Последняя надежда на жизнь была оборвана.
Хотелось бы сказать, что на крик прибежал хоть кто-то чтобы спасти её, но нет. Только две живые души стояли в тот момент у бассейна.
Когда сил не оставалось чтобы кричать, Леа молча смотрела на труп приёмной матери. В её голове роились разные мысли, перебивая друг друга они, словно сама вселенная, стремились к хаосу и к тому, чтобы разнести голову на мелкие и острые щепки.
Одной мысли удалось опередить всех и прокричать громче в этом торжестве безумия. Ехидно, громко, нагло:
– Прыгай.
Леа, дрожащими от холода руками, снимала с себя промокшую одежду, которая не хотела отпускать её ещё тёплое тело в неизведанный мир. Раздевшись, схватила Грациаса и подошла вплотную к бассейну.
Встав к воде спиной, стиснув покрепче кота, она оттолкнулась ногой от бортика и упала в воду. Им не понадобилось много времени для того, чтобы в лёгкие попала вода и тела прекратили свою жизнедеятельность.
Глава III
Всепоглощающий холод обдавал острыми порывами ветра два силуэта, которые виднелись высоко на горе, обнесённой снегом. За ними тянулась долгая дорожка следов – ноги молодой девушки и лапки кота.
Пара упрямо рвалась к вершине, несмотря на порывистый ветер, заледеневший под ногами снег и крутой склон горы. Молча, они поднимались к пику, который был скрыт за плотным молоком облаков.
Кожа девушки сливалась по цвету с окружающим её снегом, чёрный некогда кот стал абсолютно белым от налипших снежинок.
В потере личности есть обесцвечивание: когда мы умираем – мы оставляем за собой след разноцветных воспоминаний и превращаемся, со временем, в чистый белый холст.
С каждым шагом по этой неприступной горе наверх личность обоих, некогда живых существ, покидала их, навечно оставаясь в следах на снегу. Теряя себя, свои мысли, прошлое и настоящее для них наступала тотальная тишина и спокойствие, в которых больше не было ни физической, ни душевной боли. Не было никаких мыслей, тревожащих сердце и ум. Оставалось только само Существование, которое открывало им дверцу в само естество. Передавало им своё значение, которое никогда не показывалось живым.
Умершие имеют сравнительно большие привилегии – они могут прикоснуться к настоящему, к самой субстанции смысла.
Но не дойдя до вершины нельзя было отпустить себя полностью. Только пик этой горы способен был стереть остатки живого человека в мертвецах.
И иногда, приблизительно на каждый двенадцатый шаг, всплывали воспоминания. Отрезками прошлого в голове девушки отображались картины её воспоминаний.
Вот они сидят за обеденным квадратным столом из камня. В тот вечер не было света дома и интерьер освещался только свечами. Семья играла в карты, смеялась, шутила. В тот вечер Леа призналась родителям, что хочет стать инженером. В четыре года это было её первое серьёзное заявление.
Еще двенадцать шагов.
Падение с Фирсом Шеро на площади Дэру.
Еще двенадцать шагов.
Солнечный день и рождество с новой семьей.