На мгновение девушка решила что она просто теряет сознание и ей не хватает воздуха, но все же начала сдирать нечто, облепившие её лицо так плотно, что ей не сразу удалось схватиться за ткань рубашки.
Сняв её с себя, она долго держала её в руках, не понимая что она тут делает. У Леи не возникало ни единого сомнения по поводу того, чья эта рубашка. Ткань нежно обнимала кисти Леи и лежала бездыханно, не шелохнувшись ни от ветра, ни от дождя, равно как и Леа, которая, кажется, забыла как дышать, только бы не спугнуть этот момент тонкого прикосновения к воспоминаниям.
Через какое-то время рубашка всё же пошевелилась, обвила одним рукавом руку Леи и начала рваться в сторону перронов. Леа схватила сумку и помчалась, ведомая белым куском ткани.
Рубашка привела её к последнему перрону, который был обнесен старой выцветшей лентой и в некоторых местах завален шифером и его обломками. Поодаль стоял покосившийся вагон-ресторан, словно оторванный от какого-то поезда. Облупившаяся краска выглядела как колючки на кактусе, а выцветшие и, местами, оборванные занавески создавали ощущение, что внутри всё покрыто крупной паутиной и где-то там, куда не падает солнечный свет, затаился огромный паук, ожидающий очередную жертву.
Леа, вдоволь наглядевшись на брошенный всеми, но не временем, вагон, повернулась к рубашке.
Та помахала ей приветливо и, гладя потоки воздуха краями не плотной ткани, упала безжизненно на пол.
– Очевидно, это мой портал, – констатировала Леа, – Ну почему у всех нормальных людей порталы – это что-то символичное, а у меня обычный вагон?
Эта мысль повеселила её, и, в последний раз взглянув на уже мирно лежавшую на земле белую рубашку, словно прощаясь с ней навсегда, Леа подошла ко входу в вагон.
Решив, что времени искать Грациаса попросту нет, она шагнула в вагон-ресторан, прощаясь со всем, что у неё было и всем, что у неё могло бы быть.
Глава IX
Затхлый запах ударил в нос как только она прошла ближе к центру вагона-ресторана. Сквозь огромные окна практически не проникал свет, поэтому разглядеть что-либо в деталях было сложно, особенно с учетом того, что всё вокруг было покрыто невероятным слоем пыли, который с легкостью можно было принять за снег.
Леа пробиралась в центр, понемножку переставляя ноги, потому что пол был завален какими-то тряпками, сумками, детскими пелёнками и кружевными платками, сигарами и ещё бог знает чем. Все эти вещи были настолько хаотично разбросаны по вагону, словно не так давно это место кишело людьми, занимающимися своими делами, и в какое-то одно мгновение они все испарились, оставив за собой только свою одежду и вещи, которые они держали в руках.
Леа следовала к центру вагона потому, что увидела там единственное свободное место, куда бы она могла присесть. Подойдя к нему поближе, она удивилась тому, что на нём не было пыли: сиденье было обито тканью с узором из каких-то белых пышных цветов. Судя по всему, этому вагону не менее ста лет, а эти белые цветы на темно-бордовом фоне ни капли не выцвели.
Поколебавшись какое-то время, Леа всё же присела на это место. Из окна около её сиденья не было видно улицы, потому что занавески были зашторены плотно, а окна были довольно грязными. На столе лежала бутылка из под вина – судя по оттенку стекла и этикетке; тарелка с чем-то непонятной консистенции, вероятно когда-то тут была еда; портмоне, разложенное словно для того, чтобы положить туда деньги или наоборот – забрать; и две женские перчатки, аккуратно сложенные одна на другую. Из-под портмоне выглядывало три карты: тройка червей и два туза – бубновый и пиковый. Леа внимательно разглядывала стол, пытаясь представить себе чем занимались пассажиры поезда за этим столиком в тот вечер (почему-то ей казалось что это был именно вечер, когда они все исчезли), как вдруг девушку оглушило многообразием звуков. Леа вскочила с места и сильно ударилась обо что-то твёрдое, от резкой боли ей сразу же захотелось сесть, и кто-то, бережно удерживая её за локоть и талию, помог это сделать.
Как только боль немного отступила, Леа смогла открыть глаза. Перед ней предстала удивительная картина – вагон-ресторан взорвался жизнью: прекрасные дамы в вечерних нарядах смеялись и кокетливо прикрывали лица элегантными веерами, мужчины, одетые ни капли не хуже дам, курили сигары и источали приятный аромат дорогих духов и табака вперемежку, официанты приносили красивую и очень вкусно пахнущую еду, вежливо общаясь с людьми, дети бегали по вагону, радостно крича и размахивая игрушками, кто тряпичной куклой, кто обыкновенной веточкой, кто деревянным брусочком, лишь слегка напоминавшим поезд или на машинку.