- Купить гражданство?
- Ты что, не знала? Десять тысяч леер - и кайтарский паспорт у тебя в кармане. Отец уже скопил сколько-то, но слишком мало. Пусть. Я и сам не маленький, сумею о себе позаботиться. Ты-то сама что думаешь? Хотя тебе проще, ты в служанки можешь пойти или еще куда. Женщинам легче устроиться.
- Понятно... И ты намерен дожидаться, когда тебя депортируют?
- Нет. Я в армию завербуюсь. Туда принимают кого угодно, в специальные отряды. Десять лет службы - и гражданство твое. Если доживешь, конечно.
- Зачем? Рисковать жизнь только ради гражданства?
- Зачем?! - Кирис сжал кулаки. - "Черные бригады" иногда бросают драться с кольчонами, в помощь побережному спецназу. Мне плевать на гражданство, пусть местные им подавятся. Я отомстить хочу! Ты ведь с Могерата, ты должна помнить, что случилось с Хёнконом! У меня мать погибла в первый же день паники, когда правительство объявило, что перевалы восстановить невозможно. Сестра без вести пропала! Отец до Удара владел фирмой по перевозке грузов, мелкой, на четыре катера, но все равно своей - а теперь он здесь на кране с утра до ночи горбатится, почернел весь и сморщился...
- И кому ты собрался мстить, Крис? Кольчонам? Но ведь не они разрушили перевалы.
- Их науськивают те, кто устроил Удар! И однажды я до них доберусь. До всех доберусь! - Кирис вдруг понял, что кричит, и сбавил тон: - И мне плевать на остальное.
- Месть... - Риса остановилась. - И ты живешь только ради нее?
- А тебе завидно?
Девушка повернула голову, осматриваясь. Они стояли у пятиэтажного дома. Он выглядел совсем целым, и только плющ, затянувший фасад и окна снизу доверху, указывал на необитаемость.
- Давай заглянем, - сказала она, направляясь к полуоткрытой входной двери.
- Зачем?
- Опять струсил? - Риса обернулась и посмотрела на него своими жуткими глазами. Кирис только хмыкнул. Второй раз она его не поймает.
- Опасно входить в заброшенные здания, - объяснил он. - Свалится что-нибудь прогнившее на голову, шею сломает. Что тебе там нужно? Говорят, после Удара мародеры здесь все обшарили, ничего ценного не оставили.
Риса толкнула полуоткрытую створку двери, но та не поддалась, видимо, перекосившись от времени.
- Помоги, - попросила она.
Кирис пожал плечами, подошел к ней и уперся в дверь руками, навалившись всем весом. С неохотным скрежетом и визгом, ударившим по ушам, створка поехала внутрь. Риса проскользнула в открывшуюся щель.
- Стой здесь, если не хочешь входить, - сказала она. - Я быстро.
И исчезла внутри. Вот ведь дура! На полном ведь серьезе что-нибудь на башку свалится. И призраки... Но если она не боится, то он - тем более. Щель оказалась слишком узка для него, и он снова навалился на дверь, расширяя проход. На сей раз створка поддалась с куда большим трудом, но в конце концов он сумел протиснуться в подъезд. Ну и где ее теперь искать?
Риса нашлась на первом же этаже. Она стояла на пороге квартиры с дверью, выломанной, похоже, еще во времена Удара, и молча смотрела внутрь. Из-за лучей, бьющих в спину через окно на лестнице, там, казалось, стоял полный мрак.
- Ну и что? - осведомился Кирис, подходя сзади. - Что-то интересное нашла?
- Да, ты ведь не видишь... - Риса шагнула в густой полумрак квартиры и повернула в кухню. Что-то загрохотало, треснула ткань, и прихожая осветилась отраженными от стен солнечными лучами. Кирис вгляделся, присматриваясь - и отшатнулся.
То, что поначалу выглядело просто темным пятном на паркете, оказалось мумифицированным трупом, валяющимся на полу в скрюченной позе. Судя по истлевшим остаткам одежды - женщина. Рот раскрыт в мучительном вопле, пустые глазницы уставились в потолок. Риса подошла к нему и опустилась на корточки.
- Как она погибла, Кир? - вслух спросила она. - Может, ее убили мародеры. Или волюта пробралась через открытое окно. Или просто сердечный приступ из-за паники... неважно. Главное, что она мертва. Кем она была при жизни? Хорошей или плохой матерью? Доброй женой или невыносимой мегерой? Ценным специалистом у себя в фирме или просто домохозяйкой? Кто сейчас вспомнит? Главное, Кир, что она мертва, и от нее не осталось ничего, кроме костей.
Она посмотрела на него через плечо.
- Понимаешь, Кир? Смерть - конец всего. После того, как ты умираешь, для тебя уже неважно, как ты жил и как умер. Тебя больше нет. Почему же ты так стремишься умереть?