— Какие-нибудь предпочтения?
— Что-нибудь легкое.
— «Телевизионная страна », — согласилась я, найдя канал и убрав пульт. — Моя еда будет тебя беспокоить?
— Сейчас узнаем.
— Ты храпишь?
— Нет, насколько я знаю.
— Ну, мы узнаем, я думаю. Спокойной ночи, Барретт, — сказала я ему, неловко глядя на экран, как будто пожелание спокойной ночи было самым сексуальным из комментариев.
— Спокойной ночи, — сказал он мне придушенным голосом минуту спустя. Я думала, что он заснул, пока несколько мгновений спустя его голос не прорезал относительную тишину комнаты. — Эй, Кларк?
— Да? — спросила я, проглотив чипсы.
— Я рад, что ты не умерла.
Это были не шекспировские сонеты, но я каким-то образом чувствовала, что эти слова были важны, что-то значили для него.
И мысль, которая не давала мне сомкнуть глаз до рассвета, была новой, интересной.
Возможно, сальто назад и учащенный пульс были не совсем односторонними.
***
Сознание пришло ко мне с подозрительной острой болью в нижней части бедра и талии, с колотящей болью в плече.
До сих пор мне удавалось избегать, казалось бы, неизбежных побочных эффектов возраста. Например, один раз неправильно чихнуть и всю оставшуюся жизнь ходить смешно. Или, просыпаться с болью в спине, из-за которой невозможно сидеть целый день.
Мои первые мысли были не о том, что, возможно, что-то необычное было в этом конкретном утре, а скорее о том, что вот оно. Я была официально стара. Мне нужно вложить деньги в ортопедическую обувь, купить подписку на «Ибупрофен» и начать испытывать аллергию на новые формы технологий. Может быть, добавить немного стервозности по отношению к молодежи. И еще кучу доз того, что я «не могу досмотреть начальные титры до того, как засну во время просмотра фильмов».
Все эти забавные стариковские штучки.
Пока я не поняла, что двигаюсь. Точнее, те части меня, которые испытывали дискомфорт, двигались. Без моего участия.
Тогда я полностью проснулась и осознала, что произошло на самом деле.
Я накрыла звездой всего бедного Барретта.
Мое бедро было прижато к его бедру. Мое плечо бесцеремонно ткнулось в его грудную клетку.
Как бы мне ни было неудобно, я знала, что ему было ненамного лучше.
Желая проверить, не осталась ли моя грациозность незамеченной, я медленно повернула шею, лишь слегка поморщившись от жесткости, ожидая увидеть спокойно закрытые глаза.
Но обнаружила широко открытые.
В этот момент я узнала о нем кое-что новое.
Его обычно настороженные, спекулятивные глаза с утра были мягкими, чуть более зелеными, чем карие. Круги исчезли. Его волосы были в беспорядке. Одна из его рук была закинута вверх и заложена за голову.
— Доброе утро.
Итак, я уже упоминала о контроле импульсов. Он распространялся на все аспекты моей жизни.
Включая интимную часть.
И, в общем, его волосы были не единственным, что было сексуально в постели по утрам. Его голос тоже. Он проникал в мою систему, как расплавленная лава, пробуждая те части меня, которые были вынуждены долгое время находиться в спячке.
Думать, да, думать было совершенно не о чем.
В одну минуту я неловко растянулась на нем задом наперед. В следующий момент я перевернулась, прижавшись к нему грудью, очень обдуманно, когда мои губы сомкнулись над его губами.
Его тело подо мной напряглось, заставляя мой рациональный разум пытаться контролировать мое голодное тело, задаваясь вопросом, может быть, физические прикосновения просто… не то, что ему нравится.
Даже когда эта мысль зародилась и попыталась укорениться, когда мои руки прижались к матрасу, чтобы начать толкать мое тело вверх и в сторону, низкий, похожий на волчий рык пронесся в нем, вибрируя в моем теле, когда его руки поднялись и сомкнулись вокруг меня. Крепко. Так крепко, что я почувствовала, как мне стало тесно. Но я не могла заставить себя беспокоиться, когда его губы ожили под моими, когда они прижались сильнее, требуя большего, когда они завладели мной.
Одна рука оставалась закрепленной на моей пояснице. Другая поднялась, на секунду подставив бок моего лица, а затем вернулась к моим волосам, закручивая, натягивая их до восхитительного состояния, заставляя меня издавать низкий стон, когда его тело выгнулось, повернулось, толкнуло меня на спину, вжимаясь в меня всеми своими твердыми линиями.