А это означало, что все, что мне нужно было сделать, это выиграть немного времени.
Я очнулась, когда машина остановилась, но заставила свое тело ослабнуть, чтобы заставить их вытащить меня из багажника, перекинуть через плечо, опустить на пол.
Я продолжала симулировать бессознательное состояние, пока ботинок не врезался в мой бок, что сделало невозможным продолжать действовать, когда боль пронзила мою грудную клетку.
Дальше все сводилось к умным разговорам или уклонению от вопросов, к тому, чтобы справиться с ударами, пощечинами, вырыванием волос. Затем, наконец, избиение.
Я не сопротивлялась.
Я знала, что я в меньшинстве. Я знала, что, хотя я была самой подготовленной, они были больше, сильнее; я понимала, что мои шансы спастись невелики. Мне нужно было казаться беззащитной, держать их на мушке.
«Просто женщина, здесь нечего бояться ».
Потом, когда придет время, я применю то, чему меня учили.
В эту секунду я услышала чей-то рокочущий голос.
Я не узнала его.
Это был не Барретт.
Я подумала, что это могут быть копы.
Или брат Барретта.
Только когда я избавилась от одного парня, я повернулась и увидела Барретта, который держал пистолет, но палец не приближался к спусковому крючку, он явно был немного не в себе и не знал, что ему делать.
Затем он дернул ногой вперед, как в мультфильме, и сбил парня с ног.
Это был не спецназовский прием, но он сработал. Он убедился, что парень не успел убежать до того, как кто-то смог обезвредить его.
Полицейские были неожиданностью.
И, к счастью, я как раз услышала Баррета, когда он говорил о вознаграждении — причине, по которой мы были замешаны с участниками преступного синдиката.
Я решила, что, поскольку у Баррета была законная лицензия, и я работала на него, а оружие Брока было легальным и он имел право носить его, не говоря уже о том, что он сам был лицензированным следователем, мы были практически готовы, и нам не нужно было беспокоиться о том, чтобы самим попасть в неприятности. Если только копы не решат придраться к тому, что оружие Брока было лицензировано в Джерси, а не в Пенсильвании.
Максимум, нам бы прочитали лекцию на тему наших методов. Но на самом деле они не могли жаловаться. Мы помогли привлечь крупного игрока к ответственности за похищение. Это было перо в их шляпах.
Но когда я сидела на кровати в отделении неотложной помощи, моя голова раскалывалась от боли, я не чувствовала прилива радости. Или даже удовлетворения. Потому что я поймала кого-то, потому что я чего-то добилась, потому что я доказала, что способна делать удивительные вещи. Не в одиночку, но, на самом деле, копы тоже никогда не были одиночками.
Однако все, чего я хотела, было сделано.
Мне было очень, очень плохо.
Я просто хотела вернуться домой и жить дальше.
Еще в заброшенном здании я думала, что эта поездка в больницу была не нужна. Но чем больше времени проходило, тем больше я была благодарна Барретту за то, что он настоял на этом.
Головная боль, пронзающая мой череп, была такой сильной, что у меня сводило живот, из-за чего яркие лампы дневного света над головой казались маленькими кинжалами, вонзающимися мне в глаза.
К тому же, я не была уверена, что с моими ребрами все в порядке.
И медсестра пообещала, что когда придет врач, он даст мне что-нибудь от боли. И от тошноты.
С этой утешительной мыслью я медленно подтянула ноги на кровать и перекатилась на здоровый бок, закрыла глаза от неприятного света, пытаясь остаться в здравом уме, несмотря на боль.
— Не спи, — голос Барретта, более резкий, чем обычно, прорезался сквозь предсонную дымку, заставив меня громко зарычать. — Давай, вставай, — потребовал он, похлопывая меня по бедру, и только тогда я вспомнила о полном отсутствии приличий, которые сейчас демонстрировала. Я успела выдернуть серьги и снять ожерелье в машине скорой помощи, смахнула остатки макияжа, когда медсестра протянула мне влажное бумажное полотенце, чтобы я могла посмотреть, что под ним.
Но платье? Да, оно все еще было порвано. Почти до самой груди, и я была очень благодарна, что надела красивые трусики и не забыла побриться в душе.
Рука Барретта коснулась голой плоти.
Я хотела притвориться, что дрожь, которая пробежала по мне, была связана с холодом больницы, но я знала, что это имело гораздо большее отношение к его пальцам на мне.
— Оставь ее в покое, — потребовал Брок — теперь я узнала, что это голос Брока, поскольку видела его еще в здании.
— У нее может быть сотрясение мозга, — настаивал Барретт. Я думала, что он был немного ипохондриком, но с раскалывающейся головой я начала думать, что, возможно, он был прав.