— Ты чувствуешь это? — спросила я, наблюдая за тем, как она вздергивает подбородок. — Здесь становится прохладно, не так ли? Я думаю, что ад, возможно, только что замерз.
— О, ха-ха, — сказала она, закатывая глаза. — Я знаю, что мы с твоим отцом не во многом согласны, но в одном мы всегда сходились: его одержимость работой сделала три жизни менее счастливыми, чем они должны были быть.
— Не все становятся одержимыми работой, мама.
— Нет, — согласилась она, слегка поджав губы. — Но разве это хорошо? Если ты подписываешься убрать всех подонков с улиц, я бы надеялась, что в этом есть какая-то одержимость, не так ли? А не как какой-нибудь парень, который вешает свой пистолет, а потом идет домой и забывает, что на свободе разгуливает педофил, похищающий маленьких девочек. Твой отец многим пожертвовал, и он также заставил нас сделать то же самое — хотя часть вины за это лежит на мне, потому что я знала, на что подписываюсь заранее — но он служил большему благу. Он создал более безопасное пространство для твоего взросления. Тем не менее, в этом смысле ты очень похожа на своего отца. Ты можешь стать слишком сосредоточенной, навязчивой. Я знаю, что для тебя эта работа никогда не будет просто работой. И, откровенно говоря, я достаточно эгоистична, чтобы не хотеть для тебя такой жизни. Так что я понимаю, почему, когда он узнал, у него случился небольшой психический сбой.
— Ты не против, что он саботирует меня?
— Ну, я имею в виду. Я ненавижу, что ты пострадала в процессе…
— Но цель иногда может оправдать средства, — заключила я.
— Иногда можно любить результат, не любя процесс, который привел к нему. Как в тот раз, когда я посещала тренировочный лагерь по кикбоксингу. Я ненавидела каждую чертову минуту этого времени, но, Боже, мои руки выглядели потрясающе в течение двух целых семи десятых минуты после того, как это было сделано.
— Должна признать, что я довольна конечным результатом, — сказала я ей. — Что? — спросила я, когда ее губы снова сжались.
— Ты счастлива здесь ? — спросила она, обводя взглядом комнату.
У моей мамы было много хобби. Переделывать интерьер было, возможно, самым большим из них. Каждый год можно было ожидать, что один комплект мебели, штор и различного текстиля будет отправлен в местный магазин «Гудвилл» или «Жилье для человечества», пока она просматривала журналы по дизайну и доски на сайте, чтобы найти свой новый стиль.
Обычному человеку на этот офис было бы больно смотреть. Что касается моей матери, то я почти удивлялась, что у нее не развилось какое-то глазное кровотечение.
— Здесь не помешало бы поработать, — признала я. Я выступала за новую дверь с тех пор, как мы выяснили все отношения, хотела купить дверь с вырезом, чтобы у нас был хотя бы намек на естественное освещение. Я даже вовлекла в дискуссию невинного Диего, рассказывая о важности естественного света для пернатых питомцев, о том, как может пострадать их оперение и общее здоровье, о том, что они даже иногда перестают видеть цвет, если недостаток достаточно силен.
Мне тут же сообщили, что у него, конечно же, есть лампа полного спектра солнечного света, висящая над стойкой Диего на дереве. Он сделал это почти обиженным тоном, слегка оскорбленный тем, что я намекаю на то, что он упустил из виду хоть один аспект здоровья птицы.
Поэтому мне пришлось перегруппироваться и найти другую причину предпочесть естественное освещение.
— Или бульдозер, — ответила моя мама сухим тоном.
— Все не так уж плохо. Может, покрасить и поставить еще несколько шкафов для документов.
— Что? Чтобы приблизить стены? Я могу практически коснуться обеих стен, если встану посреди комнаты, как сейчас…
— Кларк привела тот же аргумент, — ворвался голос Барретта, заставив нас обоих немного виновато повернуться в ту сторону, где он вошел в дверь с подносом с кофе и тем, что выглядело как коробка с кондитерскими изделиями.
Когда я сказала ему о том, что ко мне заглянет мама, я не очень удивилась, когда он придумал какой-то предлог, чтобы уйти. Я знала, что мама отнесется к этому с пониманием, ведь мы долго говорили о Барретте, пока я сидела в номере отеля и ждала, когда смогу сфотографировать этого ублюдка-изменника. Барретт был на балконе соседнего здания, пытаясь сделать снимки в номере.
Она отреагировала так, как я и предполагала, на то, что Барретт немного отличается от многих людей.