Утро принесло порцию головной боли не только в переносном плане, но и в самом - что ни на есть – прямом. Миллером было выпито всего пару-тройку стаканчиков виски за разговором с Лоло, а ощущалось, как будто это он, а не старый цыган, приговаривал стакан за стаканом, еще и зашлифовал это всё пивом. Наверняка этот старый пьянчуга нашел себе еще какого-нибудь простака и за выпивку протравил ему пару историй. Миллер умылся, выпил оставшуюся с вечера банку холодной газировки и почувствовал, что организм оживает и требует пищи. Накинув халат, спустился к вендингу, достал из него свежий сэндвич с рыбой. «Морж» был уже на своем посту.
- Доброе утро, сэр. – Пробасил он из-под своих усов.
- Доброе. – Откликнулся Миллер с грустной улыбкой. Слова давались ему еще с очень большим трудом. – Как ты меня вчера записал?
- Мистер Оуэн. - перевернув лист, прочитал администратор.
- А имя? – Миллер решил уточнить всё до конца.
- Я без имени записал. – Виновато насупился «Морж», и глаза за толстенными очками стали как будто меньше.
- Запиши имя Брюс. – Агент предложил своё настоящее имя к выдуманной фамилии, чтоб проще было откликаться. Тем более кто будет его вычислять в этой дыре.
- Да, сэр. – «Морж» что-то вписал в журнал учета постояльцев. – Готово. Вам уборка в номер не нужна, сэр?
Миллер молча отрицательно покачал головой, о чем моментально пожалел – пол и потолок в диком танце закружились перед глазами, то приближаясь, то отдаляясь. К горлу подкатил мощный рвотный позыв, который агент преодолел с большим трудом. Однозначно надо сходить в тот бар и поговорить с Самантой, что за отраву там наливают. Но это потом.
За поглощением сэндвича Миллер пробежался по делу Джима Корбетта в части свидетельских показаний. Их было немного, но по ним можно было построить примерный маршрут парня перед «финишем» в парке. Агент расстелил на полу карту Фоксфилда, где, по мере прочтения документа, ставил отметки. Опять какая-то странность резанула глаз, но никак не удавалось её ухватить.
Миллер приговаривал, переставляя отметки: «Сначала его видели у Элизабет в кафе. На заднем дворе они сильно поругались, это видели сменщица девушки и повар. Потом Джим где-то катался и оказался в трейлерном парке у своего очень мутного друга, который барыжил травкой и оружием. На него уже не выйти, его убили в тюрьме. Дальше. Джима видел продавец хот-догов, вот здесь, в центре города. Там же у него почему-то загорелась и сгорела дотла машина.
А что было между этим и, якобы, угоном машины Ларри Нильсона? Вот и странность. Во-первых, зачем ему перемещаться через весь город, во-вторых, угонять машину полицейского и в-третьих, бездарно на ней светиться, поехав домой?
Самый явный эпизод его путешествия – избиение Мэйсона. Тут без скрытых мотивов – задолбавший работодатель, плохой отчим и нравоучения от него. Огненная смесь, которую даже поджигать не надо.
Пытался уехать из города, не рассчитал с топливом – машина заглохла. Пешком вернулся в город. Бедолага, с его-то стажем курения! На нервах решил поговорить с уже бывшей девушкой, ему не дал этого сделать вышибала, который поплатился своим здоровьем. Теперь одна нога у него не гнется совсем. Джентльмен.
Ночевал Джим, видимо, где-то на помойке. По словам очевидцев – воняло от него так, что глаза слезились. И в парке, в укромном месте, покончил с собой, выстрелив именно так, что смерть гарантирована. И его находит Ларри Нильсон, которого этой же ночью кто-то ранил в плечо
Клубок странностей. Змеиный. Еще и кусается, наверное»
Из состояния транса, в который Миллер ввел себя собственным бормотанием, его вывел телефонный звонок. Испугавшись, он ткнул маркером в карту сильнее, чем нужно, оставив небольшое отверстие. Переступил разложенные бумаги и подошел к аппарату.
- Да, слушаю. – Не представляясь, произнес он в микрофон.
- Доброго дня. Вам сообщение из солнечной Флориды. – Голос звонившего был бодрым, ярким, как будто являлся официальным голосом теплого океанского побережья. – Того, кого ищете, ни здесь, ни в радиусе сотни миль никто в глаза не видел. Из Фоксфилда они не уезжали. Хотел бы передать Томми большой привет. Всего доброго.
- Пока. – Миллер продолжал остервенело строчить в блокнот полученную информацию даже после того, как в трубке раздались короткие гудки. Карандаш со скрипом выписывал очередные завитки букв, едва не разрывая бумагу.