- Доброе. - Брюс подошел к стойке и показал брелок с гравировкой на нем, зафиксировав его в руке так, чтоб женщина могла прочитать. – Видно?
- Да, видно. – Беглым взглядом скользнула она по содержимому руки агента и уткнулась в журнал. – Мистер Оуэн?
- Верно, это я.
- Не вы, и я об этом знаю. – Прямо заявила ему женщина за стойкой, и Миллер приготовился доставать и отсчитывать наличность за продление инкогнито. – Я вас перезапишу, чтоб, в случае чего, можно было сказать, что я не помню, как вы выглядите. Как вас записать? Может, Миллер? Или Браун?
Внутри агента всё сжалось. Откуда она узнала его фамилию и почему так прямо предлагает вписать её? Сохраняя внешнее спокойствие, Миллер находился на грани паники. Это же практически провал миссии.
- Нет, только не Миллер. – Выпалил он скороговоркой и криво улыбнулся одной стороной лица. – Не люблю эту фамилию, в детстве был у меня сосед Миллер, крепко поколачивал меня и братца. Вот с тех пор как отвернуло от этого сочетания букв.
- Вам виднее. – Женщина посмотрела на его слегка покрасневшее лицо и пожала плечами. – И как тогда вас записать?
- Джейсон Браун. Нормально? – поинтересовался у неё агент.
- Да мне вообще-то без разницы. Так и запишем. – Потеряв к Миллеру интерес, женщина спрятала голову обратно под высокую стойку ресепшена и оттуда раздался шорох авторучки по бумаге.
Агент облегченно выдохнул и направился в сторону выхода, разжав руку, которой в кармане держал пачку наличности. Внезапно женщина из-за стойки его окликнула, отчего Миллер в прыжке развернулся на месте в обратную сторону.
- Эй, мистер!
- Да, что-то ещё? – От неожиданности голос агента дал предательскую слабинку и на секунду перешел на писк.
- Вам записку передал какой-то щегол малолетний. – Она поднялась и, слегка наклонившись вперед, протянула ему из-за стойки сложенный в несколько раз листок бумаги.
- Хорошо, спасибо. – Миллер выхватил из её рук послание и, пока она не вспомнила еще о чем-то, быстрым шагом выскочил за дверь.
Женщина из-за ресепшена с именем «Роза» на бейдже смотрела вслед практически убегающему агенту и неодобрительно хмурилась: он показался ей очень подозрительным. За время работы здесь она повидала всяких людей, а уж тех, кто скрывает свои имена – она раскусывала на раз. Они оказывались или мелкими гулящими мужьями, или наркодельцами не самого крупного пошиба. Этот был каким-то другим.
Дождь заставлял ежиться от попадания за шиворот. Миллер широкими шагами переступает особенно глубокие на вид потоки воды, текущие по асфальту. Машина в этот раз припаркована не очень удобно, в стороне от входа: ближе всё было занято. Каким-то чудом не промокнув полностью, агенту удается добраться до машины и сесть в неё. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, Миллер развернул полученную записку, держа руки снизу под рулем. Пробежав глазами по бумажке, специальный агент достал из ящика для перчаток зажигалку, и, чиркнув ей, высек пламя и поджег смятый листок. В салоне разнесся специфический аромат сгорающей бумаги. Слегка приоткрыв окно, он наблюдал за тем, как бумага превращается в черный пепел и высасывается наружу потоком воздуха. Когда язычки пламени стали лизать пальцы, обжигая их, Миллер распахнул дверь и закинул край горящей бумажки под машину: там было относительно сухо.
«Папа скучает. Позвонит. Не забудь об овощах к обеду.» - набор слов, которых обывателю будет недостаточно чтобы уловить суть. Для агента это значило, что сегодня в полдень состоится сеанс связи с вышестоящим руководством. Звонок по закрытой таксофонной линии будет произведен в интервал с полудня до половины первого, линия выделена на таксофон, расположенный у центрального входа в овощные ряды ежедневной ярмарки. Зачастую бывает, что первым звонком меняют точку переговоров, называя условленным шифром новый адрес и время. Это исключало возможность запеленговать разговор, если записка была перехвачена и расшифрована.
Новые вводные заставили Миллера вернуться в номер, захватив по пути два сэндвича и картофельные чипсы из автомата с едой. В этот раз Роза просто молча проводила агента взглядом, ей было жалко смотреть на него, промокшего и продрогшего. Миллер заметил её взгляд, но не придал ему никакого значения – женщине скучно, не с кем поговорить, а он бегает мимо.