- Кто такой Билл ОДоннел? – неожиданно прозвучал вопрос от Миллера
- Кто-кто? – Шеф Ромуальд опешил и не расслышал, видимо, имени.
- Билл ОДоннел. У него пикап с номерным знаком. – Миллер назвал. – Техасские номера.
- А, этот. Он погиб незадолго до происшествия с Ларри Нильсоном. Упал по пьяной лавке в котлован с арматурой. Нашинковало его как корову на стейки. – Шеф Ромуальд засмеялся, широко открыв рот и запрокинув голову. Миллер испугался, что его собеседник не уследит за дорогой, но тот контролировал процесс вождения. – Строитель, из Техаса приехал как раз. А машину вроде семья его забрала. Жена у него, конечно, красотка. А дети странные – близнецы разнополые, и не поймешь, кто из них парень, а кто девчонка. Только по одежде.
Опять близнецы. Агент крепко задумался, не те ли это, кого он ищет. Тогда становится понятно, каким образом номера с его машины попали на «Жук», на котором сейчас ездит несуществующая Фортуна Корвус. Одной загадкой меньше, но она настолько мала и не значительна, что практически не влияет на ход всего дела.
Захваченный этими мыслями, Миллер не заметил, как прошла дорога до мотеля.
- Приехали. – Ромуальд остановился у входа в помещение и протянул руку Миллеру. – До завтра, агент Миллер.
- До завтра, шеф Ромуальд. – Миллер пожал протянутую руку и, покинув машину, еще несколько секунд провожал её взглядом, пока красные габаритные фонари не исчезли за поворотом.
Из-за стойки ресепшена слышался храп. Был он такой силы, что, казалось, всё окружающее пространство, включая стены и мебель, резонирует с этим ужасающим звуком. Миллер, картинно прикрывая уши, проскочил холл и поднялся в свой номер. Дверь распахнулась, и на агента волной приятного аромата пахнуло свежестью после уборки. Миллер вошел и, не включая света, сбросил обувь и плюхнулся на диван, предвкушая сладкий сон. Тяжесть прошедшего дня навалилась и придавила его к мягкому матрацу. Рука, пахнущая пылью и машинным маслом, придавила ко рту тряпку, пропитанную хлороформом.
Стоп! Просыпаться!
Паника сковала Миллера, сопротивляться было очень сложно, все движения были ограничены. Дышалось при этом тяжело, но допустимо. Это не сонный паралич.
Проваливаясь в забытье, Миллер услышал женский голос.
- Убедитесь, что он спит и грузите. Он слишком близко подобрался, от него пора избавляться.
После её слов последовал болезненный укол в бедро, но Миллер не повел и бровью. Разум отделился от тела, наблюдая со стороны, как человек с черной растрепанной гривой схватил его тело непропорционально большими руками и, закинув на плечо, понес к выходу из номера.
Специального агента Брюса Миллера поглотила тьма.
3.1
1979 г.
Розовый луч холодного весеннего солнца робко лизнул крышу здания, захватывая себе всё больше и больше пространства по мере того, как светило поднималось над горизонтом. Солнечные лучи – то единственное, что попадало на эту территорию и не было подчинено жесткому распорядку. Всё остальное и все остальные подчинялись правилам и расписанию этого места. Над коваными воротами, увенчанными частыми острыми пиками, освещенный утренними лучами солнца и слегка поскрипывая на заржавленной цепи, висел тяжелый металлический щит. На обращенной наружу стороне блестела свежей краской надпись: «Особое отделение психиатрической клиники Литл-Рок». Обратную сторону щита украшали два слова, написанные от руки и, судя по всему, в спешке: «Выхода нет».
Хотя по документам клиника относилась и к Литл-Року, фактически она находилась в нескольких километрах от небольшого городка Фоксфилд, который, в свою очередь, от Литл-Рока был удален километров на сто пятьдесят. Все сотрудники были расквартированы здесь же, на территории клиники в отдельном корпусе, к которому вела дорожка, вымощенная рубленным натуральным камнем и начинавшаяся от решетчатого забора. Работники клиники шутили,что и они, и пациенты здесь пленены, и большой вопрос, кто же страдает от этого больше. Как правило, эта шутка оканчивалась опусканием резко погрустневших глаз в землю и тяжелым вздохом.