Прямоугольные коробки зданий сверху можно было принять за приветствие: лечебный корпус был трехэтажным зданием, построенным в виде буквы «Н» с двухэтажной перегородкой, на крыше которой была установлена клетка с толстыми прутьями. Это была прогулочная зона для смирных «пациентов». Жилой корпус расположился параллельно длинной части лечебного и по сути своей был многоподъездным бараком в три этажа высотой. Унылые стены серого цвета были увенчаны терракотовой, в темно-зеленых и черных потеках, черепицей. Огорожено всё пространство лечебницы высоким, под три метра высотой, каменным забором, по которому вилась колючая проволока и частокол кованных пик.
Затерянная в холмах, обдуваемая всеми ветрами, клиника для многих, практически для всех становилась дорогой в один конец
Безопасность обеспечивалась федеральной службой, ежедневно не менее десяти человек находились на прилегающей территории и около пяти – внутри лечебницы. Это было место, куда со всех южных штатов свозились помешанные или преступники borderline – в пограничном состоянии осознания происходящего, с подозрениями на острую шизофрению или, как модно стало говорить после появления прецедента Билли Миллигана – «расщеплением личности».
*****
Именно такой диагноз – «расщепление личности» – врачи поставили Теренсу Джонсу, который сейчас чувствовал себя не лучшим образом. Вряд ли найдется человек, который будет себя комфортно чувствовать, будучи привязанным толстыми кожаными ремнями к тележке для вертикальной перевозки больных, которую катит перед собой медбрат. больше похожий на гориллу, чем на человека. Голова Теренса была запрокинута, также крепко привязанная к тележке ремнем над бровями, с пришитой петлей, прокинутой под подбородком. Моргать ему удавалось с огромным трудом, из-за этого глазные яблоки периодически становились помутневшими и излишне сухими. Тем не менее, в них отражались зарешеченные лампы, освещавшие коридор, по которому его везли в процедурную.
Перед тележкой уверенно цокала своими невысокими каблуками молодая процедурная сестра. Пепельного цвета волосы были схвачены белой косынкой, халат, доходивший до колена, едва скрывал изгибы фигуры. В руках она несла толстую процедурную тетрадь, куда по каждому больному записывала необходимые данные: дату, время, тип процедуры, длительность, а также реакцию больного с комментарием врача.
Дорогу процессии преградили двойные решетки, между которыми, заключенный в стеклянно-металлический кокон, сидел охранник. При его виде могла возникнуть мысль, что он навечно останется там, потому что расплывающееся по плечам лицо едва помещалось в смотровом окне, а тело, которому мог бы позавидовать любой суматори (борец сумо), заполняло абсолютно всё оставшееся пространство. Медсестра отстегнула бейдж от нагрудного кармана и протянула его охраннику. Процедура была исключительно номинальной, потому что все друг друга давно знали, однако нарушать протокол было чревато. Охранник осклабился.
- Джинни, детка, когда заскочишь на огонек? – Его глубокий голос звучал так, как будто у него в горле плескалась какая-то жидкость.
- Не мечтай, болван. – Не осталась в долгу медсестра, – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Открывай.
Девушка сделала акцент на слове «рук», чем вызвала взрыв хохота со стороны гориллоподобного медбрата. «Пассажир» тележки внешне не выказал никакой реакции, однако в глазах его промелькнул озорной огонек – не все его чувства были убиты лекарствами и садистскими процедурами. Громкий звук оповестил о том, что первая решетка открыта, и Джинни распахнула её, дав возможность проехать тележке. Только после того, как защелкнулся замок первой решетки, раздался второй «бип», означавший, что вторая решетка открыта – согласно протокола в одной секции может быть открыта только одна решетка. Процессия продолжила путь, сопровождаемая похотливым взглядом охранника, направленным на оголенные икры медсестры.
Шорох колес о бетонную поверхность и глухой цокот каблуков сразу после поворота разбавили ужасающие вопли испытуемых, находящихся в процедурных кабинетах. Медсестра зашагала бодрее, на лице её появилась странная, едва заметная тень улыбки. Казалось, что она наслаждалась происходящим вокруг. Оказавшись около нужной двери, Джинни распахнула её, позволив закатить тележку в ярко освещенное помещение. В кабинете находились двое: крупный мужчина со скучающим лицом, облаченный в костюм медбрата, и невысокого роста старик в белом халате, с сияющей лысиной, на которой проглядывали пигментные пятна и большим круглым носом, побитым оспинами. На переносице старика блестели тонкие очки в золотистой оправе.