- Я повторю свой вопрос. – Холдинг положил руку на следующий по мощности напряжения тумблер. – Знаешь ли ты Теренса Джонса?
- А я снова отвечу: нет. – Зубы негра с щелчком сомкнулись, едва не отхватив кончик языка, когда очередной, более сильный разряд пронзил его голову. Капилляры в его глазах лопались, слезы стекали на грудь, оставляя блестящие полоски на шоколадного цвета щеках.
Джинджер наблюдала за экзекуцией с отрешенным выражением лица. Несмотря на окружающую обстановку, мысли её были где-то далеко. Перед глазами были два одинаковых ангельских личика: мальчика и девочки. А вокруг них было пламя. Их стихия. И сон, преследующий несчастную медсестру третий месяц.
Когда процедура была окончена, и бессознательное тело Теренса Джонса, от которого так и не добились осознанных ответов, погрузили на каталку и вывезли из процедурной, к Джинджер подошел доктор Холдинг и заглянул ей в глаза. В них читалась озабоченность, мгновенно скрывшаяся пустотой, обидой и безразличием. Доктор Холдинг понимал, что очень задел самые тонкие струны души своей помощницы, и ему очень хотелось вывести её на разговор.
- Милая Джинни. О чем ты постоянно думаешь? – Заботливые ноты в голосе старого доктора могли растопить кого угодно, но только не того, кому предназначались. – Неужели дети занимают всё твое сознание?
- Доктор Холдинг, с процедурами на сегодня покончено? – Холод голоса медсестры заполнил всё пространство помещения, и всем своим существом она показывала, что это только вершина айсберга. – Не могу тут находиться, очень воняет мочой.
- Да, на сегодня всё. – Вздохнул доктор, понимая, что его ассистентка до сих пор не отошла от розыгрыша, который ей устроили. – Можешь быть свободна, если дело только в том.
- Да, сэр, только в этом. Не очень хорошо себя чувствую. - Джинджер передала журнал с записями доктору и вышла из процедурной, высоко задрав голову. По-детски наивным жестом она хотела показать, что обижена и не настроена на общение, и, судя по ухмылке доктора Холдинга – жест им был принят скорее, как детский, нежели серьезный.
*****
Джинджер попала в круговорот дней, сменявших друг друга с бессмысленной и неумолимой жестокостью, не поддающейся управлению. Иногда ей казалось, что время материализовалось, воплотившись в торнадо, чей гул слышался постоянно. Процедуры, таблетки, электричество, вода и немного времени с двойняшками. После последнего раза доктор Холдинг не пытался заговорить с Джинджер, чему она была безмерно рада. Откровенничать с человеком, который катком прошелся по её чувствам, девушке совершенно не хотелось. Ограничение разговоров исключительно рабочими темами оказалось как нельзя кстати.
Пройдя два пост охраны и два поворота, Джинджер в сопровождении санитара подошла к палате с двойной зарешеченной дверью. Звеня связкой, санитар нашел нужный ключ, провернул его в замочной скважине и распахнул тяжелую металлическую дверь. Решетка осталась закрыта.
- У вас тридцать минут. – Коротко бросил он девушке, развернулся и, отойдя на пару метров, прислонился к стене.
Джинджер ничего ему не ответила, она знала, что все коллеги считают её ненормальной, но ей на это было плевать. Главное – сейчас перед ней. С улыбками на лицах дети спрыгнули с коек и приблизились к решетке. Дилан первым уселся на пол, за ним повторила Джинджер, а потом и Линда. Парень многозначительно посмотрел в сторону увлеченно ковыряющего во рту зубочисткой санитара и вопросительно поднял брови. Джинджер сразу поняла, что он имеет в виду.
- Не беспокойся, он нам не помешает. – Она попыталась успокоить парня, сидевшего напротив неё...
- Хорошо бы. – Сказал Дилан в ответ.
Джинджер очень удивилась тону, которым это было произнесено. Неожиданно взрослая фраза неожиданно взрослым тоном резанула по ушам. Дети попросили в этот раз ничего не приносить, потому что в прошлые визиты они чем только ни занимались: лепили, рисовали, вырезали, играли в различные игры. А в этот раз они хотели просто поговорить. Удивление Джинджер стало сменяться тревогой.
- Ты знаешь, что нас отсюда не выпустят. – Дилан продолжил говорить, каждым словом переворачивая сознание молодой медсестры. – Рано или поздно за нас также возьмутся, и будут разрушать мозги не только лекарствами, но и гестаповскими пытками. Что вы там любите? Электричество? Вода? Темнота?