Я могла сказать, что Кеньятта все еще дымился, когда выходил из моей квартиры. Он даже не обнял и не поцеловал меня - просто улыбнулся, помахал рукой и вышел за дверь. Я бы не удивилась, если бы никогда больше не увидела его. Когда он вернулся на следующий день, я решила не начинать с ним еще один спор. Мне не нужно беспокоиться.
Кеньятта вошел, схватил меня в объятия и крепко поцеловал, грубо разрывая мою ночнушку пополам. Мне было все равно, что я заплатила почти пятьдесят долларов за неё в "Victoria's Secret" и, вероятно, никогда её не заменю. Я просто хотела этого мужчину. Входная дверь все еще была открыта, когда он положил меня на пол и трахнул, как какую-то шлюху, которую вырвал из-за угла - жестко и агрессивно. Так, как мне нравилось. Он прикусил мне лицо и шею так сильно, что оставил синяки. Моя задница также была татуирована отпечатком его руки в багрово-красном и фиолетовом цветах. В какой-то момент он даже использовал свой ремень на мне, оставив рубцы на спине и ягодицах, когда я встала на четвереньки, и он жестко трахнул меня сзади. Я закричала, когда кончила. Тогда я стал умолять его о большем.
- О, Боже мой! Это было невероятно! Не останавливайся. Трахни меня снова, папочка!
Внезапно, без малейшего предупреждения, Кеньятта положил меня животом на колени, лоб был на полу, а задница в воздухе. Он никогда не спрашивал меня, нравится ли мне, когда надо мной доминируют или шлепают. Он просто сделал это. Прежде чем я успела сказать хоть слово, его ладонь опустилась на мою задницу.
- Что за…
Он шлепал меня снова и снова, заставляя краснеть мои ягодицы и оставляя рубцы. Затем он укусил меня. Он наклонился и схватил мои, все еще болевшие и пульсирующие, ягодицы ртом и сильно прикусил.
- А-а-а! Бляяяяядь! Стой!
Я не могла поверить, что он просто укусил меня. Это было как-то более тревожно, чем порка. Тем не менее, я была сильно возбуждена всем этим. Он скатил меня с колен и встал. Я все еще лежала на полу в гостиной, у меня дрожали ноги, и у меня перехватывало дыхание короткими быстрыми взрывами. Пот и сперма Кеньятты высыхали на моем животе, когда он наклонился, поднял одежду и начал одеваться.
- Ты уходишь?
- Я вернусь.
- Когда?
- Завтра.
- Так что же это было? Почему ты меня укусил? Зачем эти шлепки? - спросила я, все еще пытаясь отдышаться.
- Веселуха. Я вернусь.
Он повернулся и вышел за дверь, оставив заметное отсутствие, как будто он взял часть меня с собой. После долгих лет одиночества я вдруг почувствовала себя невероятно одинокой. Если Кеньятта никогда не вернется, я знала, что буду скучать по нему всегда. Я не могла вспомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя так по отношению к кому-либо. Я протянула руку и потерла задницу там, где меня отшлепал Кеньятта. Она былa все еще теплая, сырая и воспаленная, чувствительная к прикосновению. Когда я убрала руки, кончики моих пальцев были красными. Он пролил кровь. Я встала и заперла входную дверь, затем побежала в ванную. Кеньятта, возможно, ушел, но он оставил мне кое-что - свою подпись. Его следы от зубов остались на моей левой ягодице. Он прокусил кожу, и след каждого зуба был хорошо виден. Кровь стекала по моей ноге. Я улыбнулась, вспомнив ощущение губ, которые причинили мне боль. Я мечтала о нем весь вечер, потирая свою израненную задницу и задаваясь вопросом, было ли со мной что-то не так, что я наслаждалась болью, наслаждалась подчинением этому человеку, которого я едва знала.
III.
Он отбросил мое ведро со шваброй, и оно скользнуло по полу, брызнув пеной и водой на плитку. Я сжала влажную тряпку в руке, когда он ударил меня по голой заднице. Я знала, что будет дальше.
Я застонала в экстазе так же сильно, как и от боли, ожидая, что его длина заполнит меня. Я почувствовала, как его грубые руки схватили меня за бедра, его сильные пальцы разминали плоть, крепко сжимая, когда он ввел в меня твердый член. Он вошел легко. Я была уже мокрой от ожидания. Тем не менее, мое дыхание остановилось у меня в горле, когда его плоть вошла в мою. Его член был таким длинным, что он все еще причинял мне боль даже после всех этих месяцев. Этот первый толчок был таким, как будто головка его члена ткнулась мне в грудную клетку. Я задохнулась от шока, затем снова застонала, когда дрожь прошла между моих бедер до самого позвоночника. Он делал мне так хорошо, что я хотела кричать. Я чувствовала его твердую грудь на моей спине, его бедра на моей пояснице, его дыхание на моей щеке, когда он толкал этот великолепный орган во всю глубину в меня.
- Я люблю тебя, Господин. Я люблю тебя, - сказала я.