- Я сказал, одевайся. Cейчас же. Мы не можем опоздать.
Я взяла сапоги из его рук, надела их и застегнулa на молнию. Затем я взяла алмазный ошейник и пристегнула его к горлу. Я встала, и Кеньятта передал мне мое пальто. Шелковая подкладка была роскошью после того, как в течение последних четырнадцати дней я ощущала только железо и дерево. Я провела руками по мягкому меху. Это было потрясающе. Я чувствовала себя красивой и сексуальной, и по выражению глаз Кеньятты я поняла, что он тоже так думал.
Я вспомнила, как он занялся со мной любовью в тот первый вечер после того, как купил мне пальто. Он не позволил мне снять его и заставил меня спать у подножия кровати, свернувшись калачиком у его ног после того, как он закончил. На следующее утро он подал мне завтрак из миски для домашних животных с блюдцем молока рядом с ним и заставил меня ползти на руках и коленях и лакать молоко из миски. Это настолько его возбудило, что он стоял надо мной, мастурбируя, пока я лакала молоко, а затем приказал сделать ему минет. Он кончил почти сразу же, и я слизала сперму с головки его члена, когда он выплеснулся на меня. Я слизала каждую каплю с его ствола, а потом облизала губы и промурлыкала. Именно тогда он стал называть меня котенком.
Кеньятта надел мне на шею ошейник и прикрепил к нему поводок. Затем он заставил меня стоять неподвижно, пока он одевался. На нем был темный костюм с черной водолазкой, что делало его абсолютно зловещим. Мне понравился этот наряд. Он носил его в основном, когда мы собирались на мероприятия S&M. Он добавил пару темных солнцезащитных очков, усиливающих зловещий вид. Совокупный эффект заставил его выглядеть как наемный убийца мафии и помог ему выделиться среди других одетых в кожу в Обществе «О». Когда он закончил одеваться, он вывел меня из спальни и спустился по лестнице. Я хотела спросить его еще раз, куда мы идем, но вместо этого я опустила голову и послушно зашагала за ним, следуя туда, куда меня вели.
Мы забрались в его машину, черный «Крайслер 300» с тонированными стеклами, и молча помчались. Было здорово находиться снаружи после того, что казалось бесконечными днями в удушающей жаре и темноте подвала. Я смотрела, как проносится город, с чувством восторга. Меня почти не волновало, что впереди: ванна, духи, секс, массаж, а теперь ощущение роскошного меха на моей обнаженной коже, а также вид и звуки города, когда он мчался у моего окна, заставили меня испытать головокружение от радости. Я чувствовала себя невероятно.
Мы остановились возле небольшой картинной галереи, в которой, как я знала, было довольно обширное подземелье, где проходили мероприятия Общества «О», и я расслабилась. Это было более чем нормально. Что бы ни задумал Кеньятта, это не могло быть хуже маленькой безобидной секс-игры. Общество «О» было настолько же безопасным и здравомыслящим, насколько это возможно для S&M, поэтому я знала, что он не сможет сделать что-то слишком жестокое, не потеряв членства и доступ в это общество. И не было никакой боли или унижения, которым он мог бы подвергнуть меня, что могло быть хуже, чем то, что я уже перенесла в ящике. Или мне так казалось.
Кеньятта развернул машину и заглушил двигатель. Затем он снова вытащил книгу, ставшую его Библией о том, как относиться ко мне в наших новых ролях - «400 лет угнетения». Меня пробрала дрожь. И все же я была уверена, что, что бы он ни задумал - я выдержу. Когда он начал читать, осознание того, что он собирался сделать, поразило меня, и я заплакала.
-...Когда корабли с рабами прибыли в Америку, те рабы, которые пережили поездку и не совершили самоубийство, не были убиты командой или другими отчаявшимися рабами, или не скончались от удушья или болезней, были сняты с корабля и помещены в загон. Там их мыли и их кожу покрывали темной смазкой или дегтем, чтобы придать цвету лица более здоровый оттенок и скрыть порезы и шрамы, которые уменьшали их ценность. Шрамы на спине раба считались свидетельством мятежного или недисциплинированного духа и отрицательно влияли на его или ее ценность на аукционе. Затем рабов маркировали горячим железом, чтобы идентифицировать их как собственность, а затем выводили по одному и заставляли стоять на импровизированной сцене, чтобы их могли видеть потенциальные участники торгов. Перед началом торгов потенциальным покупателям было разрешено пройти на платформу для проверки товара перед покупкой. Рабы должны были терпеть, когда их тыкали, подталкивали и заставляли открывать рты и показывать свои зубы и десны так, как осматривают лошадей и крупный рогатый скот перед продажей на рынке. Аукционист устанавливал минимальную цену для каждого раба, более высокую для здоровых, молодых рабов и более низкую для пожилых, очень молодых или больных рабов. А потом начинались торги…