Он сжал ручку, открывая меня пошире. Холодный металл причинял дискомфорт, и я почти отключилась, пока не почувствовала губы и язык Кеньятты на моем клиторе, всасывающие и облизывающие мое тело до следующего сильного оргазма.
- О, Боже! Блядь!!! О, Боже!!!
Кеньятта достал зеркало, но оставил фаллоимитатор в моей заднице, когда встал и начал раздеваться. Он пожал плечами в своем лабораторном халате, расстегнул штаны и позволил им упасть на пол.
- По-моему, там все выглядит идеально. Давайте посмотрим, каково это, ок?
Я с энтузиазмом кивнула головой, практически пуская слюни, когда он достал свою массивную эрекцию из своих штанов.
- Да! Трахни меня, доктор!
Мои ноги все еще были привязаны к стременам, мои руки прикованы к столу, а фаллоимитатор из нержавеющей стали все еще был у меня в заднице, как анальная пробка, Кеньятта вбивал меня внутрь и жестко трахал меня, схватившись за края стола и почти поднимая его с пола, когда входил в меня.
Воспоминание вызвало у меня небольшие заряды в чреслах. Лабораторный халат все еще висел на крючке рядом со столом. Мне хотелось прижать его к груди, поднести к носу и вдохнуть, надеясь, что он все еще будет пахнуть Кеньяттой. Что бы ни задумала Анджела, я знала, что это будет далеко не так приятно. Я попыталась представить, что бы сделала Анжела, если бы она привязала меня к стременам, и со скальпелями и зеркалом в своем распоряжении. Я содрогнулась от этой мысли.
К счастью, Анжела была не очень креативной. Я сомневаюсь, что она знала, для чего использовалась половина инструментов, или что у нее хватило бы на это мужества. Вместо этого она схватила девятихвостку. Как бы болезненно это ни было, плетка была, по крайней мере, знакомой болью.
- Сними одежду!
Я позволила платью упасть к моим ногам. Я чувствовал на себе пристальный взгляд Анджелы.
- Иди туда! Положите руки на тот столб!
Столб для битья представлял собой толстый столб высотой в семь футов и окружностью напоминал телефонный столб. С обеих сторон к нему были прикреплены две металлические петли, две сверху и две снизу, и к каждой из них была прикреплена полоска кожи. Я повернулась и ухватилась за металлические части. Анджела шагнула вперед и привязала мои запястья к петлям.
- Я действительно начинаю понимать это дерьмо, - прошептала она мне на ухо.
Ее дыхание пахло ополаскивателем для рта и сиропом.
Я знала, что она хотела, чтобы я хныкала, умоляла ее. Этого не случится. Я могла принять все, что она могла дать, и даже больше. Все дерьмо, через которое я прошла в своей жизни. Меня домогались и насиловали, когда я была совсем подростком. Я была сломленной, бездомной, голодной. Была избитой парнями, обманутой, брошенной, использованной и похищенной. Эта сука ничего не могла сделать, чтобы сломать меня. Нахуй это все!
Анжела с силой ударила плеткой по спине! Шлепающий звук ударил одновременно с плетеной кожей, рассекающей мою кожу, и болью, которая, казалось, прорезала мышцу до кости. Воздух со свистом вырвался из моих легких. Я стиснула зубы, чтобы не закричать.
Снова и снова Анжела изо всех сил взмахивала плеткой, проделывая глубокие борозды в моей плоти и превращая мою спину в кровавое месиво, украшая стены моей кровью. Я знала, что эти раны останутся на всю оставшуюся жизнь. Я закрыла глаза и представила, что плетку держал Кеньятта вместо его злобной бывшей жены. В некотором смысле так и было. Анжела была немного больше, чем его доверенное лицо. Независимо от того, поняла она это или нет, он держал кнут. Она была просто еще одним инструментом для моего образования в “черном опыте”, как ящик в подвале или сарай на заднем дворе, или столб для избивания. Даже когда я лизала пизду этой суки, это было по воле Кеньятты.
- Я люблю тебя, Кеньятта, - прошептала я.
Кнут снова щелкнул.
- Я люблю тебя, Кеньятта, - сказала я громче, когда плетеная кожа снова впилась в меня. Мои ноги ослабли, боль начала одолевать меня.
- Я люблю тебя, Кеньятта! - закричала я.
На этот раз кнут не приземлился.
Я услышала, как плетка упала на пол, а затем шаги Анджелы направились ко мне. Она встала передо мной. Я видела ее сквозь головокружительный туман чистой боли. Измученная, я тяжело дышала. Мое тело дрожало от агонии. Я была на грани обморока. Анжела схватила меня за подбородок своими длинными ногтями с французским маникюром. Мне было так больно, что я не могла поднять голову без посторонней помощи.
- Я люблю тебя, Кеньятта, - прошептала я.