– Хуф, м-да... – только и выдал я, жмурясь от слишком яркого света.
– Коршун? Ты... в порядке? – спросил Медведь с подозрением глядя на меня.
– Да, вполне. А что?
– Ты лет на тридцать постарел. У тебя волосы седые.
– А-а-а... насрать. Могло быть и хуже с такой-то жизнью. Так, а Крыс чего тут?
– Повесится пытался.
– Жить надоело? – повернувшись к Крысу спросил я. – Ладно, право умереть у тебя никто не забирает. Тебе гранату дать или просто в лицо выстрелить?
– В пизду... – тут же вскочил Крыс, пошатнулся и пьяной походкой удалился, а я только револьвер успел достать.
– Вот и одной проблемой меньше, – произнёс я, натягивая на глаза маску.
– Ты точно в порядке?
– Да-да, не переживай. Колёсики попью, буду как новый, – снова отмахнулся я, чувствуя как меня действительно отпускает.
– А побочки?
– Медведь, голову мне не еби. Сказал нормально всё – значит нормально. На этом давай и закончим. Что там по бойцам? Меня кажись неделю не было, да?
В целом под таблеточками жить стало действительно проще, а происходящее начало восприниматься как должное. Влияло ли это на то, как я исполняю роль командира? Конечно влияло, как и вообще согласно Памятке Гвардейца бойцов с посттравматическим синдромом надо было обратно домой отправлять. Но кого-то это волновало? Нет, всем было плевать на такую херню. При чём всем не только в полках Савлара, а в целом в гвардии.
Как там говорят на Армагеддоне? Имя нам легион и крови нашей океан? В этом и суть гвардии, утопить в своей крови всех врагов и ничего более. Там где не проедут танки и не справятся астартес, сдюжат сотни тысяч гвардейцев, пройдя хоть само Око Ужаса без поддержки авиации и артиллерии. И это даже не вопрос их мужества, а вопрос количества заград отрядов, готовых стрелять в спины своих.
Хотя у меня побочки были ещё терпимыми. Светочувствительность, судороги, порой сонливость и головная боль – сущие мелочи. Правда Шакал сказал, что при длительном употреблении могут появиться и новые проблемы, или наоборот исчезнуть старые, однако на данный момент я словно заново родился и в душе застыло чувство необоснованной эйфории.
И с позитивом я начал осмотр войск. Гранат не хватает? Ничего, могло быть и хуже. Лазган кто-то забыл почистить? Ну, постоит сутки в дозоре, одумается может. Мало что меня могло сейчас заставить волноваться, а о той встрече с псайкером я даже не думал, стараясь занять себя каким-то делом. Жизнь же движение и чтобы свои собственные тараканы тебя не убили, ты должен быть быстрее их.
А затем недолго думая, убедившись что боеспособность отряда восстановлена, я уже сам пошёл к Циклопу за новым заданием. Надо было видеть его рожу, хемо-пёс пришёл к нему лично, чтобы отправиться обратно в ад. Наверное в тот момент он по моему внешнему виду смекнул, что тряхнуло меня знатно, но его это не особо волновало. Перед ним так же ставили задачи и постоянно его отряды работали на многих участках.
И пока рота не вернула свою былую численность, нашими сотнями под началом летёх затыкали бреши в самых неудобных местах. Одним из таких мест стал химический завод, где до недавнего времени вовсю шло производство химического оружия, но из-за активных боёв всё было взорвано и часть районов погрузились в ядовитый смог. Железная Гвардия тут же выразила готовность пойти туда стройной шеренгой и сдохнуть, но командиры подумали и решили, что в этом месте всё же лучше справятся с умерщвлением себя и врагов хемо-псы, что и логично.
Так что туда скоро должен был отправиться наш отряд, который был не особо рад такой моей инициативе. Я же страх смерти и вовсе потерял, более того, мне в тот момент казалось, что я могу вообще всё. Идти я также собрался в первых рядах, а после напоминания всем о квотах на расстрел – а такие реально были в нашем полку, комиссар буквально были обязаны расстреливать определенное число хемо-псов вне зависимости от ситуации – они кажется тоже воспряли духом.
– И для этого я достал вам этих красавиц! Огненная лилия, гордость именно нашего полка! Надёжность этих огнемётов даже выше тех, что приходят из миров-кузниц! – довольно рассказывал я, показывая всем огнемётные системы. – Ну?! Добровольцы есть?!
Добровольцев было немного, ведь огнемёты эти то и дело взрывались вместе с бойцами, а враг первыми делом выцеливал именно не очень мобильных огнемётчиков. Поэтому жили они недолго. Но я быстро нашёл трёх "добровольцев", после чего начал проводить последние проверки личного состава. Попутно пиная под сраку Крыса, который кажется тоже от безделья не о том начинал думать. Ведь если боец хочет повеситься – значит боец недостаточно загружен делами, из-за чего появляется свободное время и думать мозг начинает не о войне, а о всякой ерунде, что осталась в прошлой жизни.