Поэтому я и не сомневался, что везут меня именно что на показательный суд: ещё одну демонстрацию силы власти Камелота. Даже Гарет хотел сопровождать меня, на всякий случай. Однако ему отдали приказ захватить крепость и добить остатки мятежников. После чего начать возведение оборонительной системы "Звезда".
Вскоре меня подняли по лестнице в главный дворец Камелота. Залы здесь были ещё выше, чем можно было представить, и прямо тут находился ремонтный цех Рыцарей. Грозные машины в окружении силовых установок и тысяч инженеров встречали каждого гостя. Также здесь давали обет новые пилоты. И само место являлось настолько священным, что тут никогда не проводили балов. Здесь собирался лишь совет Рыцарей вокруг круглого стола и то лишь в самые тёмные дни.
В остальное время центр дворца пустовал, ведь даже Галахад, который мог бы здесь работать, предпочитал восточную башню. Хотя говорят, он являлся сюда по ночам, чтобы в одиночестве посидеть за круглым столом и в тишине обратиться к мудрости героев, давно минувших эпох.
Мою клетку разместили посередине той части дворца, где находились рыцари. Все пилоты собрались тут и смотрели на меня. Кроме того сюда пригласили и дворян, для которых построили временные трибуны у ног Рыцарей. Даже некоторых простолюдинов пустили — в основном зажиточных. Но и нескольких особо достойных: тех, кто жил службой дворянину и наставил на этот путь своих детей.
Это создало ещё один прецедент для ещё большего единения разных сословий — пусть и только на время войны. Всё же скоро начнётся ещё большая эксплуатация работников, которым придётся умирать прямо на рабочих местах, чтобы обеспечить армию всем необходимым. Жертву во имя победы принесут все.
Гигантские двери же, которые вели к круглому столу были заперты. А Галахад и другие судьи восседали на возведённой из мрамора трибуне прямо перед этими дверьми, способными пропустить в том числе Рыцаря, даже самую громадную модель. Они молча сидели и осуждающе взирали на меня. Я чувствовал это, хоть и не мог шевелить головой из-за маски.
А затем начался суд, бессовестный и мерзкий. Приглашены были все, кто меня знал и каждый мой грех, даже самый малый озвучивался. Защиты у меня не было. А каждое слово как отравленный клинок резало душу, причиняя боль Мордреду. И я тоже разделял эту боль, ведь общего у нас было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд.
Однако когда солдаты вывезли на коляске Бориса… стало больно уже мне. И боль моей души уже разделяла душа Мордреда.
— Это он устроил тот теракт, — говорил Борис. И громкоговорители разносили его слова по всему залу, а также за дворец, где заседание суда слушали и выстроившиеся под стенами граждане. — Он его спланировал, нанял убийц.
— Это серьёзное обвинение, — скривившись произнёс Галахад, прерывая свидетеля. — Зачем Мордреду устраивать покушение на себя?
— Чтобы стать мучеником и ещё сильнее укрепить свои позиции. Я пытался отговорить его, ведь случайных жертв было не избежать. Однако, наверное, уже тогда безумие охватило его разум. Он был готов рискнуть и собственной жизнью. Из-за своих амбиций он лишился руки. И по его приказу погибли невинные люди, а я остался без ног!
Борис говорил правду, а я даже не мог что-то ответить, ведь челюсти были прочно скованы маской. Да, из-за меня погибли люди, но скольких это спасло? Благодаря мне общество было молниеносно мобилизовано и консолидировано вокруг законной власти. Если бы не мои действия, ставшие возможными лишь благодаря этому, то и Рыцарь-предатель мог бы нанести гораздо больший вред. И малый совет дворянства мог предать Камелот.
Я делал то, что должен и ни о чём не жалел. И Бориса я не винил: у него семья — новая жизнь. Он не должен был идти на дно вслед за мной. Это правильно и логично. Это естественно, хоть и до слёз обидно.
— Мы и сами не заметили, как пригрели змею, — раздался голос Ланселота, сидящего рядом с Галахадом. — Презренный Мордред, как же мы просчитались.
— Тише, свидетель ещё не договорил, — рыкнул на него Галахад, который явно был не в духе.
Мне даже стало казаться, что не он решил устроить показательный суд. Всё же Галахад был известен своей беспристрастностью. Однако что он мог сделать, когда другие дворяне подняли всю подноготную и устроили из суда шоу? Хотя может, и он тоже был причастен к этому фарсу. Всё же там, в день моего перерождения, он фактически убил своего родственника. Разумеется, было за что убить, но… проливать родную кровь? Это поведение недостойное рыцаря.