— Тирании давно стоило положить конец! Череда эпидерсий привела историю нашего мира к созданию клетки, но скоро всё изменится! Мы положим конец инсинуациям губернатора, уничтожим скопидомство дворян и узрим апофеоз истинной свободы! В столице уже начались перемены, а значит…
Я стоял в тени вместе с другими людьми и молча слушал эту речь. Никто не испытывал особого интереса, многие не понимали некоторых слов, как и сам этот мужичок как будто бы говорил по заранее заложенному сценарию. И может быть, с художественной точки зрения его речь была прекрасной и примерной, но какой в этом смысл, если ценой тому стали эмоции? А именно эмоции являлись ключом к сердцам.
К мозгам и душам этих мужиков, которые гнули спины ради блага своих семей. Умирали в пятьдесят, чтобы отдать детей в школу получше и чтобы может быть, хотя бы их внуки увидели лучшую жизнь. Они сидели и пили дешёвое пойло. Их одежда была грязна, а руки покрывали ужасные мозоли. Какие на хрен инсинуации, какое скопидомство?!
— Херня всё это! — достаточно наслушавшись этого бреда воскликнул я, чем привлёк к себе внимание и заставил мужичка заткнуться, после чего мной был сделан ещё и шаг вперёд. — Полная херня! Ты хоть слышишь, что несёшь?!
— Молодой человек, не думаю, что я давал вам повод для хамства. Я заслуженный…
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, кретин! — в отличие от своего оппонента я не боялся ни материться, ни кричать, тем самым агрессивно наступая в дебатах. — Стоишь здесь в своей вычурной одежде, руки твои чисты, а в словах только ложь! Посмотри вокруг, по-твоему, им нужна расправа над дворянами или голова губернатора?!
— Их столько лет угнетали и…
— Дурак! У тебя есть дети?! Нет, конечно же нет, поэтому ты и не понимаешь! Мёртвых уже не вернуть, но ты хочешь забрать у нас то немногое, что осталось! Бросить наших родных в пламя революции! Нашей кровью расплатиться за то, чтобы другой тиран взошёл на трон!
— Детрий не тиран, он…
— Он единоличный лидер культа, который выстроил абсолютно такую же систему! Ему плевать на всех, кроме себя! Он просто хочет сам взять кнут! А ты, считая нас тупым быдлом, продолжаешь пытаться втюхать нам это дерьмо! — я продолжал яростно кричать и давить своего оппонента.
Интеллигент в свою очередь привык к спокойным и размеренным спорам с коллегами. Он не мог позволить себе кричать и постоянно сдерживался: думая, что кто-то это оценит. Но никто не оценил, а слушали все только того, кто громче говорил. Этим кем-то был я, хотя дело конечно было не только в этом. Ведь интеллигент говорил по бумажке, отрабатывая плату, а мои слова были полны эмоций и искренности, что и заставляло слушателей вставать на мою сторону. Кроме того я озвучивал мысли, которые так или иначе имелись у каждого из собравшихся здесь.
— Я был в столице, засохшая кровь тому свидетельство, — перейдя на тон ниже, я заставил всех прислушиваться и тем самым добавил ещё больше интереса к своим словам. — Трупы… трупы повсюду: Детрий приказал убить пленников, провести череду терактов и устроил жертвоприношение своих союзников, пользуясь их слепой верой. Ему не нужны перемены, которых он мог достигнуть и переговорами, улучшив условия труда и без крови перейдя к более совершенной системе. Ему нужен был Хаос, который бы уничтожил губернатора и позволил ему самому занять место тирана. Нас же всех просто в очередной раз поимели.
— Как же ты, сука, прав… — разбито пробурчал один из шахтёров, пустыми глазами глядя сквозь меня. — Я говорил своему сыну то же самое, а он побежал играть в освободителя. Но куда там… Псов аристократов учили давить таких как он десятки лет. Им дали для этого отличное снаряжение и лучшую технику. И что теперь делать мне? Его матери? Пусть сгорят в огне все эти ублюдки…
— За свободу нужно платить… к-хм… — интеллигент на полуслове заткнулся, поймав на себе множество однозначных взглядов.
Он тут же спрыгнул со стола и направился на выход. Ему было плевать и на этих людей, и на революцию, он просто отрабатывал заказ. А какой-то дурак решил, что раз он интеллигент, то справится с задачей гораздо лучше других. Однако академические знания и качественное образование в области литературы оказались бесполезны. Хотя нет, не бесполезны, а даже вредны. Ведь весь его образ отторгался собравшимся здесь народом. Они просто не принимали его.
Для таких речей нужен был не умный дядька из академии, а кто-то с горящим сердцем, вопль которого уже нельзя было сдержать внутри. Искренность и честность, яркость и уверенность: он должен был гореть сильнее двигателя космического корабля, чтобы зажигать сердца других.