Однако в противовес этому Мологост содействовал в том числе, поиску СШК (Стандартных Шаблонных Конструкций), которые использовались колониями для развития. Ныне многие знания были утрачены и Адептус Механикус посвящали себя поиску этих важнейших знаний.
Так что по большому счёту, техножрецы старались просто не контактировать с ксеносами и их технологиями дабы не провоцировать конфликт. Хотя также стоило понимать, что все люди разные. И даже среди техножрецов были те, кто относился к технологиям ксеносов иначе и ходил по опасной грани, исследуя и порой даже адаптируя техноеритичные знания или сливая их с технологиями Империума.
— Да уж, проблем по возвращению у нас будет очень много, — даже у меня мелькнула эта мысль, хотя я мало что понимал в этом мире.
Впрочем, для Империума подобное являлось нормой. Что не вольный торговец, то обязательно потенциальный кандидат на плаху. Либо инквизиция вырежет его вместе с финансирующей династией, либо уже зазнавшись, он сам явится на Терру с флотом, в составе которого появились корабли ксеносов. Да, и такое бывало. Хотя если случай не запущенный, то на всё могут закрыть глаза и просто провести чистку. Ведь вольный торговец это всегда крайне опытный капитан, который без преувеличения является стратегически важным ресурсом.
— Кажется, я уже прожил куда больше, чем в прошлый раз, — подумалось мне. И я даже ухмыльнулся, чем тут же спровоцировал осуждающие взгляды охраны капитана.
Для них я был белой вороной, каким-то излишне напыщенным наёмником, которого протащила на мостик богатая покровительница. Они же являлись профессиональными солдатами, прошедшими через лёд и пламя. Закалившимися в самом аду и уже давно позабывшими родной дом. Как хорошо, что их мнение меня не особо волновало.
Тем временем на мостике начались споры. Виндория что-то яростно доказывала полушёпотом, а Горну по всей видимости было велено заткнуться. Мологост же хоть и сохранял хладнокровие, однако что-то в его поведении изменилось из-за чего градус напряжения начал расти в геометрической прогрессии.
— Покиньте мостик, — вдруг выдал он. И хоть слова прозвучали тихо, но пронеслись по мостику словно гром.
Все затихли и даже бортовые компьютеры, кажется, стали работать тише. Виндория побледнела не то от гнева, не то от страха, но через долгих две секунды всё же подчинилась. В бешенстве она развернулась и словно фурия быстрым шагом устремилась на выход, стиснув зубы. Да, по всей видимости, гнева в ней было куда больше, чем страха.
— Напыщенный ублюдок, — зло выдала Виндория когда мы уже шли по тёмному коридору, направляясь в её личную каюту. — Совсем своё место забыл, поганец. Моя семья дала ему всё! А он смеет со мной спорить!
С бешенным взглядом она влетела в свою каюту. После чего упёрла руки в бока, и начала оглядывать комнату как будто бы искала что-то, на чём можно выплеснуть всю свою злость.
— Всё же он капитан, а слово капитана — закон. На мостике он даже выше самого Императора, — зачем-то ляпнул я: ведь жизнь меня ещё не научила, что сначала нужно думать, а потом открывать рот.
Родной глаз Виндории расширился до предела, а сама она медленно повернулась ко мне. И на секунду показалось, что она меня убьёт. Я мало того что посмел ей перечить, так ещё и сделал это под горячую руку. Ну а уж про упоминание Императора и говорить не стоило. Ведь хоть по факту я и был прав, но говорить такое вслух… надо было хотя бы узнать степень религиозности Виндории, а потом уже идти на подобное безрассудство.
— За это ты мне и нравишься, — внезапно выдала Виндория, приблизившись ко мне в упор. — Наглый наёмник.
И она укусила меня за шею: причём укусила по-настоящему — аж кровь пошла. Да уж, эта женщина явно ни в чём себе никогда не отказывала и была той ещё избалованной стервой, которой не помешал бы втык. Наверное, Мологост считал так же, только вот единичный случай не изменит её характера и она продолжит качать права, забывая о том, что она по факту просто почётный наблюдатель без какой-либо власти.
Так что и в этот раз мне повезло: ведь отделался я лёгким испугом и сексом. Правда, особого удовольствия я не испытывал. Да, она была красива и умела, да вот только я всего лишь исполнял роль живой игрушки, словно был её рабом: этаким пёсиком на поводке. Поэтому подобное доминантное обращение исключительно убивало мою мужскую гордость. Однако упираться как баран я не стал, ведь покровительство Виндории — гарант моей жизни.