Тут же мрак лёг на часть офицеров, как раз той самой планетарной обороны. Но никто не посмел даже подумать о том, чтобы возразить не просто астартес, а Тёмному Ангелу, что своим присутствием создавал жуткую ауру присутствия хищника. Потому они просто замолчали, приняв свою позицию в иерархии. Позицию на самом дне, что было определено Закеилем, напомнившим всем, кто здесь на самом деле главный.
– Сколько людей вы уже потеряли? – спросил тем временем Закеиль, уже начав изучать отчёты и пикты с тварями, выстраивая общую структуру действий врага.
– Каждый год мы теряли в боях свыше десяти тысяч солдат, – ответил губернатор. – Но в последние месяцы нападения ужесточились.
– Какие контрмеры вы использовали?
– Ну-у-у... как полагается, повышение численности сил планетарной обороны, создание ополчения, а также формирование ударных боевых групп, дабы быстро реагировать на миграцию зверья.
– Миграцию? Разве эти карты передвижений стай похожи на миграцию, губернатор? – спросил Закеиль с очевидной претензией.
– Нам казалось... – губернатор же начал потеть, ему стало страшно, он понимал к чему идёт разговор.
– Вам казалось, что окружение ваших ударных групп случайны? Что зверю просто везёт? Вы теряли по десять тысяч солдат ежегодно. Ещё больше погибало крестьян. Показатели падали год от году, никаких причин верить в нормализацию ситуацию не было. Но вместо того, чтобы объявить всеобщую мобилизацию и разрешить проблему жёстко и решительно вы... что вы делали?
– Рук и так не хватает, планы росли, всеобщая мобилизация не дала бы выполнять минимальную норму, как и оружие, снаряжение, содержание и подготовка...
– Одним словом надо было бы работать, не спать и думать лишь о том, как решить проблему. Но вы ограничились тем, что просили о помощи других. Ждали пока кто-то решит всё за вас.
– Мы малый аграрный мир...
– Вы губернатор, которому Империум вверил управление этим миром. Миром, чья важность оценивается в миллиард людей, которых вы обеспечиваете едой. Если по каким-то причинам вам не смогли выслать полк и астартес, вы за это время могли уже сами поставить на поток производство огнестрельного оружия, снабдить миллион человек и утопить в пламени все леса, куда убегают звери. Выжечь каждую дыру или хотя бы задуматься о том, а каким вообще образом звери стали так себе вести.
– Я не очень сведущ...
– Или очень хитры! – рявкнул Охотник, что буквально выбил тяжеленую дубовую дверь и кинул прямо в штаб рыдающую женщину, ногти которой уже отсутствовали.
– Что вы себе позволяете! – тут же вскочил губернатор, как и изрядно напрягся полковник, да и в целом все, кроме Закеиля: происходящее выглядело слишком дико.
– Закеиль, я требую чтобы вы немедленно успокоили своего товарища, – сурово произнёс полковник, не боясь глядеть даже Тёмному Ангелу в его глаза. – Мы провели проверку каждого дворянина. Суд прямо сейчас производит оценку их халатности, после чего каждый понесёт заслуженное наказание. Суд, Закеиль, не вы.
Мрачная пауза воцарилась в штабе, никто не мог проронить ни слово и лишь рыдание жены губернатора терзало слух. Саламандры были полностью на стороне полковника. Как и самоуправства они не могли допустить. Астартес служили человечеству, как и подчиняться несмотря на все регалии я был обязан полковнику, которого поставили те, кто стоят ещё выше, а тех поставили другие и так далее, прямо до Совета Лордов Терры, куда не пускают астартес.
Однако у всех были свои взгляды на сложившуюся ситуацию, как и Ересь Хоруса изменила очень многое. В том числе и показав то, от кого зависит судьба Человечества, беззащитного перед лицом большинства угроз. И хоть Терра всячески старается ограничить примархов и ныне уже их ордена, однако основой любого права всегда будет являться сила. А сила на данный момент находилась в руках Охотника, который точно знал что у него есть право пойти ещё дальше. Или даже не право, а долг.
И прежде чем кто-то успел сделать хоть что-то Охотник сорвал со своего пояса аквиллу, выплавленную из гильз примарха и освящённую нашим капелланом. Он даже ещё не поднёс её прямо к женщине, как та начала верещать ещё громче, словно бы увидела раскалённую кочергу. Через секунду же, придавив её ногой, да так что раздался хруст костей, Охотник вдавил аквиллу прямо в её лоб, заставляя испытывать дикую агонию.