С усмешкой я вскинул свой меч, с губ моих сорвалось Слово, после чего мир превратился калейдоскоп невозможных цветов. Вихрь этой силы рванул прямо к теням, но едва столкнулась моя сила с их... как я осознал, что вновь забыл своё место.
– Проклятье, – с бессильной злобой, прошипел я, понимая что даже с таким могуществом оставался слабаком.
Тени же продолжили словно океан заполнять собой всё, вынуждая меня отступать, заставляя перегруппировываться Вашторра и его силы, и только одна сила продолжала идти. Под шквал болтеров и силовых когтей, двигался вперёд легион Тёмных Ангелов, несмотря на свои потери. Обезумев окончательно Лютер уже забыл какой сейчас год и за что он сражается.
Осталась лишь битва, в которую без сомнений шли Тёмные Ангелы. Как и Лев шёл бок о бок с тем, кто опять стал его братом. Лютер даже словно помолодел, сбросил тяжесть одиннадцати тысяч лет пыток и мучений. Но причиной тому была лишь скорая смерть. Тени уже пожирали души, а те кто был слабее... состоял из противоречивого Хаоса... те умирали прямо на глазах, если не обладали дарами и благословлениями Тёмных Богов.
– ОЧИСТИМ КАЛИБАН, БРАТ!!! – кричал Лютер, чья память искажалась и рвалась на части, пока он сам того не замечая начинал стареть.
Лев в ответ не сказал ничего. Только звериный вой примарха содрогнул весь Вирмвуд и пронёсся по всему варпу. Боль и страдания раздавались в нём печальным эхом. Он не мог ничего изменить, но всё равно ринулся в очередную атаку, несмотря на превосходящие силы врага. Ведь таков долг вожака – идти первым и умереть первым за свою стаю, прайд, братство, семью.
***
Гигантский длинный стол ломился от кружек с мёдом и яств. В чертогах Волчьего Клыка собрались волки, но никто не восседал во главе стола уже десять тысяч лет. Здесь собрались все достойнейшие, избранные Великого Волка, что до сих пор сражались во имя Лемана. Свирепого Примарха, что был способен одолеть даже Хоруса.
И вот раздался голос Бьорна, что нёс сквозь тысячелетия эхо слов Волчьего Короля. Раз за разом он пересказывал одну и ту же легенду, словно скальд-хранитель. Он был путём в прошлое для всего ордена и многих других, кого не отклонили века невежества и порчи геносемени.
– Он оставил Стаю, ушёл тропою вюрда, уведя с собой лучших из лучших. Я был там тогда... – говорил Бьорн, своим металлическим голосом, пребывая не то в прошлом, не то в настоящем. – Единственный оставленный, самый молодой, что не был достоин уйти дальше. Но был оставлен в этом зале тогда, чтобы все вы знали... знали, что он до сих пор смотрит за вами и оберегает вас. И когда пробьёт час Великой Нужды он вернётся. Клянусь вам, так он тогда и сказал.
Печалью был овеян рассказ. Кто-то слышал его впервые, кто-то уже помнил как пробуждали древнего дредноута. Все слышали в этом рассказе мучительную боль от расставания. И хоть Бьорн заменял им всем мудрого наставника и стал ориентиром за место самого примарха, но... даже такая великая честь не могла убрать той горечи, что ему не позволили пойти вместе со своим отцом.
Но вдруг повеял хлад с вершины Фенриса и леденящий душу воздух хлынул прямо в зал. Едва не потухли огни, дрожь пробила даже магистров орденов, что прибыли сюда для этой встречи. И неожиданно для всех дредноут воспрял, сам адамантий засиял и загудели сервоприводы. В одно мгновение Бьорн словно бы ожил, а рунные жрецы узрели, как засияла его аура.
– Вы слышите, братья?! – вдруг свирепо воскликнул Бьорн, а голос его прогнал прочь ветер, вновь задув пламя факелов. – Слышите его зов?!
И в этот миг каждый прислушался, после чего почувствовал сначала странные вибрации, а затем и нарастающий гул, что постепенно становился рёвом. Неистово зарычал и сам Бьорн, зашевелившись и разбив стол, словно был в нетерпении. Именно в такие моменты, когда собиралась Великая Охота, все и могли увидеть истинного Бьорна.
Уставшего, поломанного, с искалеченным телом, что заточено в саркофаге, но со свирепым духом и решимостью во чтобы то не стало сразиться со своим примархом бок о бок снова. И сколько бы времени ещё не прошло, но Бьорн дождётся. Обязательно дождётся этой встречи.
– КАК ДЕТИ РУСА ВСТУПАЮТ В ВОЙНУ?! – взревел Бьорн, пока на ноги поднимались все волки.