Она была способна пожирать даже силу Тзинча, из-за чего его дары работали крайне плохо. Однако природа её была схожей с природой Нургла. Обманом или сделкой, но Слаанеш создала эту дрянь специально, чтобы обратить её против Тзинча. Но кажется ей стоило стараться больше.
И только стоило мне подумать о том, что худшее позади, как мир начал меняться. Всё случившееся было лишь проверкой на вменяемость. А сама Лисса начала играть активнее, переходя к первому куплету, начиная добавлять в музыку то, что уже было частью его главной силы.
Отчаяния, которое переполняло именно её и которое было куда опасное и калечащее, чем пережитое нами.
Глава 418
– Юртен, бляха, вставай, – произнёс я, после чего попытался встряхнуть Юртена.
Это была фатальная ошибка.
Едва я его коснулся, как тут же он взревел, а руки его начали рвать противогаз, что прилип к телу. Среди гор трупов пронёсся его вопль, после чего крики агоний бессчётного числа бойцов стали аккомпанементом музыки Лиссы. Все их души, брошенных в горнило войны юнцов, виновных лишь в том, что родились и получившись за своё рождение долги перед Империумом.
Никто из них не выбирал свою смерть. Никто из них не знал другой жизни. Все они были наполнены лишь страданиями, которые гнили и мутировали, наполняя ещё большей силой Тёмных Богов. А теперь они поднимались... поднимались на ноги и пробивались через другие тела своих товарищей, чтобы задать один вопрос. Вопрос тому, кто их на эту бойню отправил.
И этим кем-то был я.
– Алор, у нас небольшая проблема! – крикнул я, наблюдая за тем, как исполнявший до этого все приказы Юртен выходит из-под контроля.
А тем временем первый мертвец уже схватил меня за ногу. Нижней части тела у него не было, с бессильной злобой он смотрел на меня, способный лишь схватиться за лодыжку. Из самого ада поднимались и другие, хватая уже за голень. Они окружали меня, горы трупов шевелились, и все кого Юртен убил, и кто умер рядом с ним в тех безумных боях – все они теперь шли за одним из тех, кто отдаёт такие приказы.
Разомкнуть их пальцы было невозможно, отбросить их от себя получалось, но на одного откинутого вставало ещё десять новых. Говорить и извиняться перед ними? Тоже бессмысленно. Как и их боли унять я не мог. Оставалось только одно.
– Потерпите ещё немного, скоро для вас всё закончиться, – произнёс я, выдохнув и отвернувшись от Юртена, до которого расстояние вдруг увеличилось до семи километров.
А затем я резко вырвал ногу, под хруст оторванных конечностей. Движение было столь быстрым, что держащие меня кисти так и остались на голени и лодыжке. После чего с грохотом нога опустилась на первого неуспокоенного бойца, потерю которого не заметил ни командир, ни товарищ, ни уж тем более мир.
Сразу же после этого мои пальцы пробили лицо следующего, вонзаясь в глазницы и хватаясь за череп. Ещё один рывок и под фонтан крови голова отрывается, чтобы разбиться в дребезги о голову следующего. Взметнулся тусклый плащ и из-под него вылетело девять стай птиц, что просто пролетая рядом с солдатами рвали их сухожилья и артерии.
– ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА, ЧТО ПОЛОЖИТ КОНЕЦ ВСЕМ ВОЙНАМ!!!
– ЗА ИМПЕРАТОРА!!!
– ВО ИМЯ ТЁМНЫХ БОГОВ!!!
Под разные, но по сути своей одни и те же идеологические кличи шли в бой мертвецы, у которых кроме этих заученных фраз ничего не осталось. На горы из трупов поднимались станковые пулемёты на колёсках, неслись снаряды к выкатываемой из мясных траншей орудия. Война... война для таких как они даже после шальной пули не заканчивалась. И здесь в аду их уже ждали такие же израненные души, до конца не понимающие ради чего они всё же умерли? Ради великой идеи или ради глупых амбиций? Ради своих семей или богатства дворян? Ради себя или ради других?
– В ряд можете не строиться, я убью всех вас, – спокойно ответил Закеиль, уже покрытый кровью всех убитых кошмаров Алора.
И без лишних слов он вступил в битву с разрубающего удара. Десяток солдат были разрублены на половинки его атакой, а пока они не успели упасть чёрной молнией Закеиль уже помчался вперёд. Началась жатва Падшего Ангела, который чувствовал себя невероятно умиротворённо среди всего этого безумства. Он делал то, что должен и неважно, что ещё придётся сделать, ведь ещё ниже он уже не падёт.