У неё не осталось ничего от того счастья, что было ранее. А что случилось после она уже и не помнила, ведь всё лишнее было убрано Слаанеш, чтобы та стала идеальным оружием в руках Короля Демонов. Переполненной отчаянием змеёй, способной отравить одним своим присутствием целый мир.
Но вот раздался крик, удары, бой... этот Видар и его души удивительно хорошо адаптировались. Они явно заслуживали расположения Нургла, теперь в этом сомнения не было. Музыка подошла к концу, чары спали. В последний момент, в самом конце, Лисса увидела лицо своего Принца, красивого Рыцаря из сказки. Она не помнила, но чувствовала, что после достижения крайней точки и встречи с ним...
Всё стало лучше, куда лучше. Он наверное стал для неё новым миром, помог решить все проблемы и всё было хорошо. Просто... просто память об этом куда-то ушла. Так или иначе Лисса поднялась и прежде чем вихрь магии достиг её, переместилась обратно к своему Королю, который её уже ждал. Он тоже надеялся, что всё у Видара получится.
– Не успел, – сжав пустой кулак на месте, где была шея Лиссы, прошипел я.
– Теперь с Королём Демонов будет сражаться тяжелее, – съязвил Закеиль, но в целом был прав. – Видно проверяет нас, высокомерный ублюдок.
– Что это такое? Это... флейта? Она разве не была за арфой в прошлый раз? Или за роялью? – поинтересовался Алор, после чего попробовал поднять инструмент, но передумал. – Давай лучше ты.
Я кивнул, тоже почувствовав странную силу. И я поднял флейту, которая оказалась осколком души. Одним из кусочков, на которые её поделил уже сам Король Демонов. Зачем? Этого я не понимал, но был рад, что с такой ношей придётся разбираться по частям, а не разом.
***
– Вот и всё, ну-ка, попробуй, – произнёс статный мужчина в акетоне, протянув свою грубую и покрытую многочисленными шрамами руку.
Неуверенно девушка начала двигать своим новыми металлическими пальцами, после чего неуверенно коснулась открытой ладони и сразу же её одёрнула. По лицу потекла слеза, ведь чувствительность была даже более... более чёткой, чем раньше? Или просто она уже позабыла, какого это иметь руки?
– Боишься меня? – смутившись спросил мужчина, потерев кривоватый нос, который ломался столько раз, что уже и считать было лень.
– Нет, – быстро покачала головой девушка, а голос её был переполнен обеспокоенностью. – Просто... почему ты вернулся?
– Я же обещал, – словно отвечая на очевидный факт произнёс мужчина.
– Мы виделись лишь единожды. Да и... клятвы те уже не имеют значения. Я никакая ни принцесса, а... монстр, – спрятав лицо, к которому ещё приживалась новая кожа, зарыдала девушка, лишавшаяся всего. – Не нужно оставаться со мной из жалости! Иди прочь!
Но мужчина не ушёл ни тогда, ни после. Остался рядом, как и не смущало его изменившееся лицо, протезированные руки и то, что к принцессе в комплекте уже не шло королевство. Более того, даже когда он шёл к королю за рукой его дочери, он её в глаза не видел. Ему было важно совсем другое.
– Почему ты не ушёл? – через год странствий по мирам, спросит девушка, ставшая носить не платья, а одежду куда попроще и практичнее.
– Всё тебе расскажи, – ухмыльнулся мужчина, продолжавший заниматься всё тем же: то работой, то сомнительными подвигами, чаще работая руками, чем мечом.
А затем бросил мешок с монетами. Они были из золота высочайшей пробы, но самую главную ценность представляли знаки на монетах. Они были в ходу лишь на этом мире, но расплачивались ими дворяне, чеканил же главенствующий род. На одну монету можно было купить тридцать квадратных метров вполне себе неплохо жилья в весьма зажиточном месте. А на целый мешок...
– Хватит на корабль и место в торговом флоте, – улыбнувшись произнёс мужчина. – Поддержанный, но всё же корабль. Повидаем другие миры, как ты всегда и хотела. Ещё и платить нам будут как боевой единице. С такими темпами накопим на какой-нибудь корвет и сами станем капитанами!
– Но... откуда?
– Аванс, за обучение детишек богатеев. Правда у меня контракт на следующие десять лет, но... хоть жить теперь получше явно будем.
– Ты же ненавидишь дворян.
– Пусть в аду горят, – отмахнулся мужчина, для которого переступить через себя было действительно сложно, но мужчина на то и мужчина, чтобы из-за глупого юношеского максимализма жизнь в унитаз не спускать. – Ты не рада?