Вроде такая мелочь, но... именно она невероятно эффективно решала эту проблему божественности. Ведь Бог никогда не будет помогать с мелочью. Он не сойдёт со своего Асгарда и не поможет собрать табуретку, сварить зелье, написать простейшую руну, которая неэффективна и бесполезна, ведь он знает миллион способов сделать лучше. Да и... будем честны, Богу плевать не мелочи, на жизни людей, на их проблемы, он же Бог, его мысли занимают проблемы масштаба куда большего, непонятного простым смертным...
Их задача верить, что там, ну, где-то в варпе, где вот эти Боги обитают, есть тот, кто отстаивает именно их интересы. Просто верить и попутно делать всё, что этот Бог скажет... Ну а как иначе? Ведь сколь долго не говори о личной ответственности, как ты можешь быть отвествен за то, что в этом варпе не контролируешь? И никогда не будешь контролировать, ведь ты просто человек.
И тут остаётся либо верить, либо смириться, что ничего не изменишь. Ну и как тут создашь атеистическое общество, не повторив ошибки Императора, если буквально само Человечество требует этого Бога? Не хотят они сами этими Богами становиться, сколько ты их не пихай, сколько не тащи к свету, всё равно – люди останутся людьми.
– Если честно... не уверен я уже ни в чём, и наверное никогда не был уверен... – произнёс я, когда мы с Нострадамусом уже поднялись обратно на вершину башни.
– Да, в стремлении дать всем выбор, легко забыть о тех, кому этот выбор не упёрся. И если их выбор не выбирать вовсе... то грош цена любому усилию. Это даже скорее вреднее... – рассуждал Нострадамус. – Думаете, именно к этому и пришёл Император? К тому, что людям выбор просто не нужен и проблема не в отсутствии свободы, а в самом факте её существования?
– Да кто ж его знал... и кто уж знает теперь, когда он десять тысяч лет находится в вечной агонии, глядя за тем, как ещё ниже и ниже падает его мечта, под последний всхлип раздавленной на Мстительном Духе надежды. Когда из моей груди её вырвали, то... на место пришла злоба и ненависть. Лишь благодаря другим отголоскам, которые я копил и укреплял, я не сошёл с ума и не сорвался в бездну. А что удерживает его? Собственная воля, что уже покрылась трещинами, как и его Трон? И что заменило ту пустоту в момент его слабости?
– Не знаю.
– И я не знаю, хоть и догадываюсь. И исходя из этих догадок... – остановившись на последней ступени, я оглянулся на остановившегося ещё раньше Нострадамуса. – Готовиться надо к худшему. Передай Ариману, что я бы хотел его видеть в своей делегации, когда отправлюсь к Лоргару.
– Хорошо, Ваше Величество, – произнёс будущий стратегос Куама, который имеет все шансы занять и место в Высшем Совете.
После чего ушёл. А я продолжил заниматься своими делами, с завистью поглядывая на свои маленькие осколки, что были посланы в другие миры. Там они жили обычными жизнями, не терзались никакими "важными" делами и просто собирали информацию. Не терзались, потому что был глупы, в них была лишь доля моей силы и интеллекта. Они чисто по законам природы не могли начать строить громоздкие конструкции из причинно-следственных связей.
Порой и мне хотелось побыть ими. Взять, всё бросить, ограничить самого себя и... и перестать быть тем, кем являюсь? Чем это будет отличаться от смерти? И стоит ли оно того? Ведь на самом деле я хоть и хотел одного, а на деле... на деле за весь пройденный путь стал лишь ещё большим последователем Тзинча, чем был в момент первой с ним встречи.
Ведь сколь бы не сильны были страдания, приносимыми знанием... этого знания мне всё равно было мало и я не мог его отринуть, стремясь получить ещё больше ответов, зная что они разрушат и без того безнадёжный облик мира. И ничего не мог с этим поделать.
Просто не мог.
Глава 448
Кровь и пот лились на полях брани, что отдалились от центра королевства. Нам удалось выстроить структуру обороны вокруг миров-крепостей. Могучие пустотные верфи создавали суда, не менее обширные доки имелись практически везде для базирования судов. Мы не создали монолитную систему, это было слишком дорого и слишком неэффективно. Однако нам удалось воплотить стратегию гибкой обороны, а также сделать флот достаточно мобильными.
В результате войны хоть и продолжались, но перестали быть реальной угрозой существованию Куама. Количество жертв сократилось, а на мирах находящихся в опасных зонах люди научились выживать, стали ещё более стойкими, суровыми и выносливыми. Там обучались владению оружием ещё в школах, каждый гражданин имел у себя дома оружие и не было непризывного возраста как такового. Каждый был солдатом, каждый жил в парадигме коллективизма. Ведь либо такие миры становились едиными, где каждый прикрывает каждого, либо они не выживали.