Пауза затягивалась. Юноша не хотел умирать, но и не мог стать одним из предателей. Хотя смерти ему никто не дарует... ведь Хаос действовал куда более жестоко. И вот холодное культиста исказилось в удивлении.
– Это твой выбор, Дедушка у тебя его не забирает, – ответил он, после чего собирался показать альтернативу.
И одним прикосновением к плечу, он заставил кадета упасть на колени. Чума проникла в душу, отчаяние начало сводить его с ума, он начал вопить и кричать, сдирать с себя кожу, умолял... умолял о смерти и о том, чтобы это закончилось. Но этого было мало, он должен был упасть на самое дно, пролететь как можно дальше к низшей точки, чтобы затем стать ещё сильнее.
Наблюдая за тем как дрыгается упавшее на пол тело, культисты думали как далеко сможет зайти их будущий брат. Чем дольше сопротивляешься Хаосу, тем более сильным его прислужником станешь. Это знали все. Однако они кое-что упустили из вида...
И с грохотом в их обитель влетел космодесантник. За считанные секунды он словно таран пронёсся через ряды культистов, нанеся лишь два удара и превратив всех в трупы. А затем огнемётным пистолетом поджёг тела. Ненадолго он задержался взглядом на юноше, а затем вернул меч в ножны и взял его за шкирку, вытащив на улицу и бросив в залитую кровью улицу столицы.
– Пади и сгори заживо, – прошипел Закеиль, глядя в глаза юноши. – Или найди в себе силы, чтобы не увидеть то дно, которое тебе не понравиться.
Невероятно низко пал Закеиль, он видел такое дно, которое не снилось большинству последователей Нургла. Однако когда началась бойня, он первым вступил в сражение. Вырезал всех тварей варпа, культистов и прочую нечисть. Не потому что он был добр или милосерден, не из-за того, что хотел кого-то спасти.
Нет, единственная причина его действий была в том, что он был на дне. На самом дне, прошёл через тот ад и знал цену всему происходящему. И единственное чего он хотел – чтобы никто не повторил его судьбы. Хотя со стороны так могло и не казаться, ведь в жестокости и ненависти своей Закеиль был бескомпромиссен. А если он видел, что кто-то повторяет его судьбу и не верил, что тот может справиться с тем, что уже однажды сломало даже его, Ангела Императора...
Силовой меч одинаково хорошо разрезал и силовую броню, и женщин, и детей. И видя, что юноша начинает превращаться в порождение Хаоса, Закеиль спокойно зажал гашетку, а затем ушёл, оставив ещё одно тело извиваться в муках.
– Проверьте здание, я ликвидировал лидера культа и тех, кто был с ним, но не более того, – произнёс Закеиль капитану Оливеру Кромвелю.
Старый вояка, он сражался бок о бок с Алиссией, когда ещё был молодым мужчиной. Теперь же... теперь же он был седым стариком, которому даже омолаживание не помогало. Хотя к этому он и не стремился, как и давно уже покинул Золотых Гончих, вступив в армию.
Кто-то считал это глупым решением, ведь перспектив на прошлой должности у него было больше, но... Оливер устал быть псом аналога Инквизиции в Куаме, а среди солдат ему было куда спокойнее. Да и солдаты его уважали, ведь редко когда встретишь капитана с таким большим опытом. В его возрасте уже и генералом стать можно, да вот... стратег из Оливера был так себе.
Тем не менее он был тем, кто дожил до глубокой старости в мире, где умирают молодыми. И потому одно его появление на поле боя, это покрытое сединой и морщинами лицо – оно вселяло ужас во врагов. Именно поэтому без сомнений Закеиль первым делом пришёл к нему, взял его роту и пошёл делать то, что надо было начать делать ещё в самом начале.
Перестать полагаться на других, не искать помощи извне, а искать её внутри. И несмотря на слабость большинства в час тьмы одним за другим начали разгораться огни. То пылали души, которые ранее были незаметны из-за подавляющего сияния Многоликого. Привыкшие полагаться на то, что их мир под защитой создания куда более могучего, чем они... эти массы были просто вынуждены оглядываться в этой тьме, искать... искать надежду и тот свет, что сиял раньше, но не имея возможности найти его, они невольно находили эти маленькие огни.
В соседе, в страже порядка, в солдате, в работнике службы эвакуации, в брате, в друге, да хоть в Закеиле, который гордо шёл туда, откуда все бежали. И будь он трижды проклят за все свои грехи, что приковывали его ко дну, но пока остаётся в этом аду – для других там будет меньше места.
– Мой мир... искажённый и изменённый, – таща за собой отрубленную ногу космодесантника и держа в правой гудящий цепной топор, шагал жуткий избранник Бога-Отступника. – Какое право имел ваш идол превращать мой храм в свою мастерскую?