Так или иначе, блуждая по отсекам я вышел на полуразрушенную зону отдыха, где находилось витражное окно и раньше проходили наши официальные собрания ложи. Здесь никого не было, кроме Шая, что меня удивило. Обычно он никогда здесь не появлялся, хотя наверное приглядывал за нами, ведь он первым добрался до нас в день бойни, а значит и находился ближе других.
Разумеется Шай заметил меня, ведь его чувства были обострены, однако он продолжал молча смотреть на пульсирующую во тьме звезду.
— Это импульсное решение. Скоро ты снова станешь капитаном первой роты и его правой рукой, — произнёс я, прекрасно зная, что лежит на душе Шая.
— Не стану, — спустя недолгую паузу размеренно и с фатализмом произнёс Шай.
— Я считаю иначе, ты долго верой и правдой служил легиону. И даже если счесть этот поступок ошибкой, то за одну её подобное наказание…
— Дело не в этом, — покачал головой Шай. — Император уже в пути. Наш легион облажался. Мы и так не были самыми эффективными, а после таких потерь… Император ценит исполнительность. Кроме того из-за этого позора на него снова станет давить Малкадор.
— Малкадор? Неужели кто-то смеет давить на самого Императора?
— Малкадор один из столпов, на котором держится Империум. Благодаря ему эта неуклюжая машина функционирует. Он является ближайшим другом Императора, а также нашим мудрым наставником. Он словно наш… дядя. Правда сам он в этом нам никогда не признавался, отрицая какую-либо привязанность и заставляя отринуть мирские чувства и самого Императора. Император должен быть лидером Человечества, а не отцом. Тяжело ему наверное, а может… может зря мы считаем, что в столь Великом ещё осталось хоть какое-то подобие человечности.
— Император же всё делает ради Человечества, разве можно его упрекать в отсутствии человечности?
— Скажи мне, Мордред, мать собственноручно перерезавшая глотку собственному ребёнку будет в твоём понимании обладать человеченостью? А если она сделает это ради спасения двух других детей? Не своих, чужих? Ты ничего не знаешь о человечности, потому что молод. Как и понять Императора и любого другого бессмертного просто не сможешь, ведь мыслишь изначально в рамках своего столь малого опыта и мнишь о том, что с вечной жизнью сможешь всё изменить и никогда не падёшь столь низко, что чужие жизни для тебя перестанут играть хоть какую-то роль. Останутся только цели и букашки, которые называются людьми. Впрочем, это и означает ту самую человечность, уверенно делать выводы о том, чего даже понять не можешь в силу узости собственного мышления.
— А что ты скажешь о себе?
— Что я ничем не лучше. Разве что в отличие от проживших меньше века людей могу узреть часть той бездны, которая следует за тысячелетиями жизни. Тысячелетиями, но не десятками тысяч лет и уж тем более не вечности, на протяжении которой эта пульсирующая звезда сияет на небесах бессчётного числа планет.
— Значит Император явится и вынесет приговор? Я так понимаю неутешительный?
— Вероятно. Это последняя капля его терпения. Он и так устал от второго легиона, как и другие примархи. Мы тоже что-то его не радуем. Упала эффективность Несущих Слово. Псайкеры лажают то там, то здесь, Магнус совсем зазнался, а тут из-за опасных знаний опозорились и мы… он будет вынужден начать что-то делать. Не только с нами, но и со всей ситуацией.
— Так может он просто поговорит и…
— Поговорит? — горько усмехнулся Шай и повернулся. — Я конечно не так хорошо знаю Императора и других примархов, но ты думаешь тот же Магнус не был в курсе о всех опасностях своих изучений варпа? Или Мойран просто игрался с тёмными артефактами? Все они знали риски, просто считали себя достаточно сильными, чтобы справиться с этой ношей. Слова уже были сказаны и они ничего не изменили. Императору нужно действовать и он будет, ведь от него зависит судьба Человечества. И он должен быть достаточно силён, чтобы перерезать глотки всем своим детям, если те начнут представлять угрозу. Иначе… иначе он рискует потерять всё, не только свою жизнь, но и всё Человечество. Не ради себя, но ради великой цели Мойрана придётся наказать. И наказание должно быть серьёзным, чтобы дать сигнал другим. Может даже псайкеров запретят, как знать.
— Шай, расскажи мне о втором легионе. Что с ним случилось и почему все твои братья и отец говорят с невероятной болью о нём, а другие называют их ошибкой? Почему каждый раз при перелётах Мойран уходит с избранным к ним на борт и возвращается полумёртвым? Извини, что задаю эти неприятные вопросы, но… возможно всё закончится очень скоро, в том числе для меня. И я… я хочу узнать правду, если конечно имею на это право.