— Отправить бы тебя к гемункул на вечные страдания, — после вправления челюсти произнесла ведьма. — Да больно чести много.
А после она ещё и сплюнула свои зубы, начав вправлять уже нос. Вместе с тем из подсумка левой рукой она рефлекторно достала свои стимуляторы, после которых её раны перестали причинять боль и начался процесс ускоренной регенерации. Однако при всём этом я был ещё жив, а затем и вовсе один из инжекторов вонзился в мою шею.
— Меня зовут Диалрия, отныне может обращаться ко мне по имени. И я устрою тебе такой бой, который будет достоин даже нашего культа. Если конечно ты до него сможешь дожить.
И оставив меня среди перемешанной крови, она покинула бордель, владелец которого не задаст ни одного лишнего вопроса касательно того, что здесь произошло.
Глава 220
Закрытый клуб, он был один на несколько городков, таких же малых как это дыра, в которую я попал. Сюда не приезжали архонты, под началом которых были целые королевства, не то что города. И разумеется Асдрубаэлю Векта не было никакого дела до этого осколка, который сам провозгласил себя частью кабала Чёрного Сердца.
Однако всё же попасть сюда могли далеко не все. И есть самого Асдрубаэля Векта можно было прозвать Императором Комморры, а других архонтов герцогами и графами, то… люди вроде Иликуса были чем-то вроде губернаторов маленьких миров с населением в десятки миллионов. Вроде как бы и высокий титул, как и сам Иликус имеет собственную армию и флот, но по факту… всё относительно.
Но суть в том, что закрытый клуб был на голову выше арен таких городков. Да, ведьмы на них не выступали, но именно сюда приходили те, кто был лучшим из худших и худшим из лучших. Ведь зрелище требовалось каждый день, а постоянно ездить во владения архонта, под которым ты ходишь тоже опасно. Мало ли прибьют? Да и банально долго это, надо что-то более качественно, но и близкое.
Вот и был для этого создан закрытый клуб. И была у него особенность, как у многих других подобных мест. Особенность, которая делала это место даже лучше арен, что находились во власть культов ведьм. Ведь правила здесь не существовали и по тонкой грани ходили владельцы, беря то, что было запрещено вообще для всех, даже для архонтов. Это было чрезвычайно опасно, но нахождение в таких местах даже инкогнито и страх быть пойманным… ох, это чувство пьянило не только Иликуса, но и всех, кто сюда приходил.
На такой скрытой арене и сражался я, пока мои ноги не подкосились и я не упал на колени, опираясь руками на песок. По лицу моему текла кровь, дыхание стало частым и прерывистым из-за яда, а разум становился грязным и мутным, словно бы я какая-то смертная шавка.
— Соберитесь, — прорычал я в чертогах своей души.
Но даже отголосок Алора начал слабеть, ведь яд ранил в том числе и душу. Из-за этого отголоски стали медленными, вялыми, слабыми… враг был необычайно силён. Но что хуже всего — никто не мог взглянуть в его лицо. Это было просто опасно для души. Могучее проклятье буквально забирало жизнь в момент соприкосновения взглядов. И проклятье это хоть и не было демонической природы, но и стоит понимать, что нечто от варпа в нём было.
Все это знали и именно за это они платили безумные деньги. Ведь любая магия и варповые трюки были запрещены здесь под страхом смерти. Да, из-за одного вшивого заклинания Слаанеш тут же не явится и не заберёт души всех обитателей Комморры, но если так начнут делать все… а затем появится культы каких-нибудь чернокнижников, то очередной разлом не заставит себя ждать.
Комморра и так довольно часто страдает из-за вторжений. Часто по меркам истории, но не по меркам отдельных индивидов, которым закон не писан. Таким как Иликус, который смотрел как Горгона буквально плывёт среди руин двигаясь к последней жертве. Тварь была создана гемункулом и в основу её легли те же принципы, что питали друкхари, так что технически закон всё же нарушался.
Практически… практически если сюда зайдёт кто-то непрошенный, то отвечать будут головами все и не посмотрят ни на титул, ни на власть, ни на статус. Архонты разбираются с таким быстро и жестоко, зачастую с использованием тех же ведьм. Но пока что никто не пришёл за прошедшие пятьдесят шесть лет, поэтому некоторые считали, что вообще никогда за ними не придут.
— Справа, четырнадцать метров, ползёт к нам, — вдруг произнёс Лео, пока все были в смятении. — Надо что-то делать.
На удивлении именно Лео быстрее всех смог адаптироваться к происходящему. Это были его первые слова с момента как собственными руками он задушил последнего близкого ему человека. Лишь пустота была внутри него и весь прошлый мир обрушился, с грохотом и болью, словно колосс на глиняных ногах. Всё то на чём основывалось миропонимание Лео в один миг… исчезло, а из-за этого всё что было построено на нём тоже кануло в пустоту, причиняя такую боль, которую ни с чем нельзя сравнить.