В результате стреляя куда-то вне поля своего зрения точность падала невероятно сильно. Не настолько сильно как у обычного человека, но достаточно сильно, чтобы подобная стрельба не была эффективной. Как и в целом даже плюс-минус вперёд одновременно с двух рук стрелять получалось через раз. Стрельба навскидку всё же, тут даже Алор со своими космодесантскими навыками не справлялся, да и неудивительно, ведь кто в своём уме начнёт кого-то вообще учить подобной хрени? Прицельная стрельба с двух рук… это даже в теории звучит абсурдно и невозможно.
Но тем не менее учёба шла и постепенно я становился только сильнее. Адаптировалась в том числе нервная система, а пока мои отголоски тренировали стельбу, я внимательно следил за каждым движением струн души в момент возникновения боли. Подмечал все из них, как они появляются и исчезают, каким закономерностям следуют и в какой момент их надо пережать настолько сильно, что отдача начинает бить аж прямо в мозг из-за чего боль… боль перестаёт восприниматься.
При всём этом тело к слову боль ощущало сполна, это было видно и по жизненным показателям, которые отслеживались на всех тренировках для корректировки питания и доз всяких добавок. Так и в целом, организм испытывал даже в какой-то степени больший стресс из-за моего вмешательства. Но меня это не волновало. С моим даром физическое тело — дело наживное. Ну износится быстрее и с такой эксплуатацией на лет двадцать меньше проживёт, да и Тзинч с ним, потом новое найду или вообще аугментикой заменю или исцелюсь с помощью продвинутых технологий вроде того же омолаживания.
Сама же возможность блокировать боль всё равно бесценна. Благодаря этому даже попадая в тела крайне слабые, я смогу добиться уровня концентрации как у космодесантников. Когда снаряд руку отрывает, а ты всё в той же позе продолжаешь стоять и стрелять, не обращая внимания ни на что кроме выполнения задачи. Так ещё и в магических сражениях это тоже вероятно поможет, ведь магия зачастую воздействует сразу на душу, а потом через неё на тело.
— Чего лыбишься? Кукуха ехать начинает? — спросила Диалрия, когда я пошатнулся и припал на колено.
Боль была притуплена, но тело начало подводить и мышцы просто онемели из-за постоянных шоковых ударов. Но сам факт того, что я выходил на уровень, когда начинал чувствовать как сильно моё тело меня ограничивает… я понимал, что расту очень сильно и действительно становлюсь чем-то большим, чем просто человеком, который по законам природы просто не должен дойти до таких пределов.
И из-за этого появлялась несколько безумная улыбка. Ведь в один день… в один день все эти ублюдочные ксеносы поймут, что создали нечто такое, что создавать не стоило. Поймут именно в тот момент, когда будут захлёбываться в крови, пролитой с помощью моих умений.
Глава 222
— Побеждает гладиатор Иликуса! — объявил раб-комментатор, когда я с помощью струн шута буквально оторвал голову одному из близнецов.
Второй же валялся рядом с ним, четвертованный и уже истекший кровью. Эти враги не были особо сильными, но их было двое. Этакое исключение, которое недолго радовало посетителей закрытого клуба. Так или иначе бой я снова выиграл, пусть и с крайне неудобным оружием, представляющим из себя нечто вроде гарроты, считай удавки, только струна эта была невероятно прочной и разрезать её ударом было невозможно. Ну а с моей физической силой простая плоть разрывалась легко, да и кости тоже хрустели только так.
— А твой раб что-то не собирается уходить, — произнёс Чёрный Ужас, друкхари, что являлся чем-то вроде губернатора, только под началом его было сразу три шпиля, на котором находилось три городка, ареной одного из которых владел Иликус.
— Кажется он хочет что-то сказать, — произнесла невзрачная дворянка.
И не дождавшись жеста своего хозяина, я произнёс на услышаннье всех зрителей то, что было обговорено заранее:
— Это всё⁈ Дайте мне достойного врага!
Как иронично, но в Комморре, мире Абсолютного Зла, где на одного друкхари в разные периоды времени могло приходиться даже свыше десятка тысяч рабов и всё крутилось вокруг подчинения… так любили дерзость и своенравие. Это непослушание было словно глоток свежего воздуха и одновременно невероятно сильно злило местных, но также заставляло иначе смотреть на раба.