Разве есть в этом что-то постыдное? В том, что он не решил устроить восстание как Спартак или предпочёл службе в армии тяжёлый труд и семью? Хотя также стоит понимать, что хорошие качества не перекрывает плохих, равно как и наоборот. Поэтому других черт его характер я хоть и не осуждал, но также и не одобрял.
— Император их дери, — злобно сплюнул коренастый мужчина, покрытый шрамами и лишённый левой руки. — Даже оружия не дали. Ну и насрать. Гвардия, сомкнуть построение!
И тут же часть рабов начала перестраиваться, подчиняясь старшему по званию. Не знаю уж как они поняли, что он старший, может по волевому голосу или по татуировкам каким-нибудь. Может и вовсе они все с одной части. Меня это не волновало, как и как-то притискиваться к построению гвардейцев на манер других крепких рабов, я не собирался.
В одно мгновение я упал на колени и встал на четвереньки, словно животное, став ниже линии тумана. Затем начал отползать назад, всё дальше и дальше, разрывая дистанцию. Командир же продолжал раздавать указания, издавая ещё больше шума. Одним за другим хищники отвлекались от пожирания прошлой партии рабов.
Я же старался даже не дышать и двигался так плавно, что почти не двигал этот самый туман. Хищники же не чувствовали никакой угрозы, они считали себя вершиной пищевой цепочки и поэтому были расслаблены. Спокойно, как и десятки раз до этого они подбирались к добыче и начали следить за ней. Однако каждый из этих монстров являлся одиночкой, что давало некоторое преимущество и время для рабов.
Порой и вовсе монстры грызлись между собой, но в основном только после охоты, когда начиналась делёжка добычи. А добычу приходилось делить всегда, ведь каждый раз её становилось меньше и меньше. Таким образом даже над своими питомцами друкхари издевались, попутно выводя сильнейших монстров.
Как вдруг я увидел горящие жёлтым огнём глаза. Как раз в этот момент в центре арене начали раздаваться крики и рык. Хищники начинали играть с добычей, вытягивая слабых. На меня же переключился один из слабейших монстров, которых боялся вступать в прямой бой и скорее был падальщиком. Впрочем, ему хватило наглости и восприятия, чтобы заметить меня, отбившегося от стаи. В этот момент он решил, что с одним-то рабом точно справиться.
Медленно он подбирался ко мне, смотря только в глаза. Всё выше вздымалась его шипастая холка, по габаритам своим монстр напоминал волка, только раза в полтора больше. Весил наверное где-то килограмм шестьдесят, может больше, всё же вместо шкуры у него была броня из хитиновых пластин толщиной в два пальца.
Я же начал медленно подниматься в полный рост, становясь выше монстра и сжимая за своей спиной подобранный каменный обломок. Но вот без каких-либо звуков монстр резко сорвался в прыжке, лапы его устремились вперёд и сверкнули в тусклом освещении покрытые кровью когти, чтобы разорвать мою грудь, а затем, когда я упаду уже клыки вонзятся в шею. Так должно было быть, но у меня имелись свои планы.
Прикрыв шею выставленным локтем, я вынудил хищника сомкнуть клыки на руке, а вместе с тем первый же удар моего обломка выбил глаз твари, под хруст его хитиновых пластин, которые на морде были куда меньше и крайне хрупкими. А затем я хоть и упал, но продолжил бить с неистовой яростью обломком, под хруст уже черепа.
— Как забавно… этот хищник выглядел так грозно, но он проиграл человеку с камнем… — хмыкнул Мордред, когда я уже начал вставать подниматься на ноги.
Пасть всё ещё была сомкнута на моей руке и с диким рыком я начал локтем вниз, а пальцами правой руки начал тянуть верхнюю челюсть вверх. Мышцы у монстра после смерти свело настолько, что хватка казалась мертвенной. Поэтому изменив тактику, я под собственный рык начал давить локтем вверх, согнувшись, дабы упереться коленом в кривую челюсть.
И под всей моей силой раздался хруст и челюсть твари просто сломалась, после чего с всплеском собственной крови я высвободил разорванную и изуродованную руку. Как на груди моей были глубокие раны, сквозь которые виднелись рёбра. Но такие мелочи меня не волновали, как и постепенно моя душа перестраивала всё это тело, делая его крепче. Астартес хоть и не стану, но проживу явно подольше других.
— Посмотрите, что делает этот безумец! — раздался смех комментатора, когда я перевернул тушу на спину и ударом ноги проломил грудную клетку монстра.