И рассмеявшись Тзинч исчез. Сила его была крайне слаба и единственное чем он мог мне помочь — словами. Ну и карту оставил в руках. На одной стороне карты были изображены рыцарь и леди, влюблённые друг в друга, а на другой лаконично расположилась смерть, герб которой нёс скелет в латах на коне, а к коню были привязаны и те, в ком можно было узнать кого угодно.
Карта эта была необычная. И она действительно обладала силой, как и те карты, что я открывал передо мной Бог-Император. За изображениями крылось само будущее. Надо было лишь как-то расшифровать всё это, разглядеть в образах и эмоций, что кружились в варпе, истину. У Сангвиния получилось разглядеть в этих знаках собственную смерть, которую он принял, став мучеником и символом жертвенности.
Кёрз тоже разглядел там много всего и сошёл с ума невероятно быстро, отрицая реальность и определённую другими судьбу. Даже суициднулся, ведь только в этом у него и оставался выбор. Но перед смертью убедился в том, что не будущее действительно стало настоящим и Император оказался именно тем, кем он хотел считать его всегда.
Оракулы сходили с ума, как и… какая ирония, сам Император оказался узником этой самой судьбы.
— А теперь я сижу и смотрю на неё, — произнёс я и фатализм, звучал в моём голосе. — Пытаясь понять, определяю ли я судьбу сам или попытками её изменить делаю её лишь ещё хуже…
И кинув карту в огонь, я покинул чертоги своего разума. Тренировки подошли к концу и пора было встретиться лицом к лицу с примархом, смертью, рыцарем и по ходу дела проверить, чего стоят эти сраные предсказания на деле. Потому что я ещё не настолько отчаялся, чтобы верить каким-то картам и тем более Тзинчу.
Глава 229
— Величайший день, правда нас почему-то не пустили на собрание Чёрного Сердца, но уверен скоро Асдрубаэль Векта изменит своё мнение, в том числе благодаря и тебе, — Иликус провожал меня на бой лично, внимательно осматривая моё снаряжения. — Не подведи меня и доживи до того, как на поле боя начнут выпускать бойцов архонтов. Даже в честь тебя статую построю, в своём лудусе. Ах и… ладно, если ты реально выживешь став лучшим бойцом во всем комморры, перебив всех чемпионов других архонтов и суккуб, а также прочих тварей, что может выставить против тебя Крусибаэль, то… заслужишь свободу.
Иликус почти заставил меня растрогаться, но по каким-то причинам я не пустил скупой слезы. Возможно из-за того, что я был его безправным рабом, которого резали и во внутренностях которого копались? Истязали день и ночь, после чего бросали на тренировки, заставляя убивать других? Да, на самом деле причин его ненавидеть было много. Но на мусор под ногами как-то уже начал смотреть иначе… он лишь капля в море, которая закончит своё существование, как Элатикс. Столь же трагично, позорно, глупо.
Впрочем, он купил мне лучшее снаряжение, специально чтобы его ставка сыграла. Также кажется у их осколка, вот этих трёх городков был план как стать частью кабала Чёрного Сердца. Иликус через раба хотел привлечь внимание, а другие мудаки с его закрытого клуба наверное как-то иначе начнут подбираться к Асдрубаэлю, в том числе через архонта, который во многом помог Иликусу попасть сюда.
Я же смотрел на всю эту суету с некоторой иронией, ведь уже знал, что планы глупцов пойдут по одному месту. Это было предрешено в тот момент когда один «гений» решил сделать из короны Нокс оружие, а второй такой «гений» подумал, что неплохо будет пленить примарха, а третья… третья привезла того, кого Слаанеш любила даже возможно большем, чем фулгрима в Комморру, которая как бы… боялась Слаанеш и вообще старалась не переходить ей дорогу. А та в свою очередь закрывала глаза на конкретно этих эльдар, фокусируясь на тех, кто не устраивал феерий садизма.
Из-за этого я даже кажется стал понимать в чём прикол с молодеющими друкхари. Вероятно дело в их проклятьях. Они не поглощали эмоции, а являлись чем-то вроде проводника для Слаанеш. И весь из садизм был причиной желания отдать чужую боль и чужие души вместо своих. Отдать разумеется Слаанеш, а не просто в… в варп или какую-то иную абстрактную штуку.
Ну, по крайней мере такое объяснение было весьма логичным.
— Обалдеть, так вот как выглядит хвалёный Крусибаэль, ни конца ни края не видно этой арены, — завороженно произнёс Алор.
— Зато видно трибуны, что высотой со шпили городов-ульев, — не менее удивлённо произнёс Мордред.
Крусибаэль был не простой величайшей ареной, это был архитектурный шедевр всей Комморры. Все технологии аелдари использовались для воссоздания этого чуда и собой арена напоминала Чёрную Розу, такую же прекрасную и ужасную, как сама Комморра. Лепестки её были нежны и могли дать всё, что только пожелаешь. Но в то же время лишь одного взгляда на неё было достаточно, дабы начать истекать кровью и страдать так, как не страда никогда.