— Лев Эль Джонсон прямо сейчас сражается с Мортарионом. Его нападения можно не ждать, — шепнула мне Птичка, которая знала очень много и залетала порой даже на мостик Кор Фаэрона. — Может пора?
— Рано, — ответил я, пока адмирал-солар и все наши силы ждали приказа выйти из резерва.
Нет, надо было ждать, ждать пока станет понятно, где мы нужнее всего. Бои только начались и лучше всего будет вернуться к Сиберусу, что прямо сейчас разрывался, стоя на перепутье.
— Нет, нет-нет-нет, — шептал он, рвя собственную душу и вырывая из неё куски самого себя, дабы остановить собственные мысли.
— Сиберус! — рявкнул я, подходя к нему. — Посмотри что происходит! Что ты видишь⁈
— Я не буду тебя слушать, — отрицая реальность, говорил он.
— Это борьба не света и тьмы, это борьба идеологий. Рассказать тебе, что было во времена Великого Крестового Похода⁈ Я лично был там, сражался в составе Рыцарского Копья. Я знал примарха, которого подло вырвали из истории, знал к чему стремились те, кто считается ныне пропавшими без вести, — говорил я, не давая Сиберусу ни одного мгновения тишины. — Хорус восстал против отца, дабы остановить Его тиранию! Он испугался того будущего, что ему показали Тёмные Боги! Того будущего, к которому он своей Ересью и привёл Империум! Догмы, религия, невежество и тьма в душах! Этого он боялся, но это случилось! Разве ты не должен против этого бороться⁈
— Я не стану слугой Хаоса!
— Я не предлагаю тебе стать слугой Хаоса! Я даю тебе возможность прикоснуться к той Истине, что неслась Великим Крестовым Походом, посмотреть на идею, что создавалась бесконечно тяжким трудом триллионов людей начиная с летописцев и заканчивая Императором! Мир, где Человек встанет во главе Галактики и взгляд его разрубит саму Вселенную, не зная никаких преград! Скажи мне Сиберус, способен ли Империум сделать это⁈ Сильно ли он лучше погрязших в своих пороках последователей Хаоса⁈
Сиберус уже схватился за голову, пытаясь снять с лица кожу, но ничто не могло заглушить моего голоса и трещала по швам его душа, терзаемая внутренней борьбой, где слепая верность сталкивалась с образами из жизни Мордреда. Не осталось от мечты Императора ничего в этом проклятом мире. И сам Император с безмолвным криком мог лишь наблюдать за тем, как поклявшиеся в бесконечной любви и верности к нему люди гробят всё то, чего он так хотел избежать.
— Не Хаос, испоганил Империум, — произнёс я и ни капли не врал. — И даже если в одно мгновение Архивраг исчезнет, то в следующую же секунду лишившийся главного внешнего врага Империум развалиться равно также как развалилась цивилизация людей в прошлом. История циклична, Сиберус, это повторялось великое множество раз. Даже Он не справился с этим, так как ты хочешь спасти Человечество, если не можешь посмотреть в глаза правды, боясь увидеть там собственное уродливое лицо?
И перестав дрожать, опустив руки медленно Сиберус поднял свой взгляд. Он посмотрел прямо в мои глаза, где сверкали отблески других душ. Он увидел бескрайний опыт человека, заставшего расцвет Империума и лучшее его время, перед глазами его маячил путь того, чей орден смог пронести частику Имперской Истины сквозь все ужасы тёмного будущего. Там же была слабая надежда наёмника на то, что когда-нибудь всё дерьмо смоет волна света, и рядом с ней стояла бескрайняя и слепая вера, ввергнувшая даже инквизитора в ересь. Он видел последствия каждой ошибки в холодном бесчувственном блеске стёкол противогаза и даже незавидная судьба эльдар была там, демонстрируя что даже высшая раса не справилась с теми же проблемами, с которыми сталкивался теперь Империум.
Всё это вместе взывало в нём к переменам. К переменам, без которых у Человечества не будет альтернативы колоссу на глиняных ногах.
— Изменения пугают, особенно когда к тебе привязаны нити Тёмного Бога, — произнёс я, протягивая руку. — Но суть жизни и заключается в изменениях. Весь мир постоянно меняется, твои враги меняются и ты должен меняться, становясь лучше. Да, я понимаю твоё отвращение, как и сам понимаю, что чем дальше захожу, тем сильнее отдаляюсь от понимания того, что значит быть человеком и в чём действительно нуждается Человечество…
Говорил я прямо и искренне, не допуская даже тени обмана или недоговорок, как и вся моя душа была открыта. Я позволял Сиберусу увидеть даже те безумства, что творились в погоне за новыми знаниями. Как приносились в жертву невинные и как цель всё сильнее норовила оправдать ещё более безумные средства по её достижению. Ведь нет ничего опаснее, чем барьер между моей душой и моим отголоском. Это даже хуже, чем врать самому себе.