— Ты красную грязь спрашивал? Выходи во двор, за контейнер.
Бред. Но что мне терять? Иду.
— Много не дам. — предупреждает «бегающий». — Добыча-то запрещена, так что учти, грязь ворованная. Ты, часом, не из чистоплюев?
— Нет, — отвечаю я, не понимая ровным счетом ничего. — Что вы за нее хотите? За… за грязь. Земные деньги тут, конечно, не в ходу…
— Деньги не в ходу, шарики в ходу. За кулон отдам, — тычет он пальцем мне в грудь. — Хороший шарик, на такой год жить можно. Если знать, кому отдать.
Абориген, спохватываясь, дает понять, что я-то точно не знаю. И он — мой единственный шанс на выгодную сделку.
— Времени у тебя нет, а в космопорту один я по грязи работаю. А второй раз к нам могут и не послать.
— Нет. Это память о… жене.
— Умерла? — понимающе кивает мужичок. — Конечно, как бы она жила без шарика? Это как без души. Без него ты уже не человек, а так, оболочка. Их просто так не отдают — и про грязь не треплются. Жена-то с Тхукана была? А ты с Земли? Вот занесло девку!.. Потому и померла — наши у вас не приживаются. Тускло там у вас. Всей радости, что дождь идет.
Кусаю губу. Я даже не знаю, откуда Ло была родом.
— Ты, парень, как хошь. Грязь всем нужна. — Видно, что мужик не блефует. — Когда б не шарик, я бы с тобой и трындеть не стал. Короче, меняемся?
— Хорошо, — сам не знаю, что говорю.
Мужичок сует мне большой тяжелый сверток. Килограмм восемь… Разворачиваю:
— Она… белая?
— А какая же? — удивляется в ответ мужик.
Даже если меня надули, времени спорить нет. Пора на корабль.
В кабину я вбежал прямо перед стартом.
— Где шляешься? — заорал командир. — Оста-аться захотел?
Он у нас вспыльчивый старикашка.
Открыл рот, чтобы продолжить, но уперся взглядом в сверток. Притих, задышал часто.
— Достал-таки грязь? Упорный. Из наших никому не удавалось. Ты того… не светись с ней, если хочешь до Земли дожить. Только не думаю, что у тебя что-то выйдет: попугай-то сдох.
Судовой талисман — огромный ара Фран действительно вчера откинул когти. Что за день — все умирают!
— …А людей я тебе убивать не дам. Учти: я в курсе, и глаз с тебя не спущу.
Командир посмотрел в мои осоловелые глаза и прервался:
— Сороковой, ты что, не в курсе дела?
— Нет. Я ничего не понимаю. Почему о Тхукане никто не знает? Что за грязь тут особая? Почему она зовется красной, когда белая?
— Так. От смены я тебя на сегодня освобождаю. Иди к себе, сиди тихо. Как смогу, зайду. Запрись покрепче, никому ни слова.
В каюте я вывалил грязь на стол. Белая, с нежными серебристыми прожилками, теплая на ощупь. Отщипнув кусочек, скатал шарик. Пластичная какая! Пара движений — и на моей ладошке красовалась смешная улитка. Никогда раньше не пробовал лепить, но итог меня удивил. Улитка вышла на удивление хорошо — как живая.
Потом я смастерил лягушку. Жирафа. Кродофила с шипастым хвостом.
Когда командир стукнул в дверь моей каюты, на столе стоял целый зоопарк.
— Развлекаешься, сороковой? — кэп осмотрел мини-зверинец.
Я пожал плечами.
— Ну, слушай… — капитан присел, бухнул на стол бутылку виски. — Сперва выпей, не помешает. Красная Грязь Тхукана — такая штука… Ты как — в чудеса веришь?
Я хмыкнул и опрокинул стакан вискаря.
— Не веришь, значит? Молодой еще. Эта грязь — и есть чудо. Из нее можно вылепить все! Даже лепить уметь не надо — ты только загадай, а Грязь тебе поможет. Ты когда ее в пальцах мял, чувствовал — теплая? Как остынет, предмет станет настоящим. Неживое — оживет. Но лучше, конечно, брюлики делать — маленькие, а стоят дорого.
Я хмыкнул и толкнул пальцем слоника.
— Вон я их сколько наваял, да что-то никто не ожил.
Командир сгреб слоника в горсть, сплющил. Провел себе по пальцу ножом — капля крови слегка окрасила комок глины.
Несколько движений, и весь ком стал розовым. Старик быстрыми движениями вылепил бабочку, и через пару минут лимонный Махаон кружился под потолком.
— Далеко не улетит, крови мало. Чем больше, тем лучше — такие дела. А про Тхукан потому и не говорит никто — дураков нет. Ты подумай пока. Всю грязь не трать — сперва в голову глупости одни лезут.
Капитан вышел.
Я переводил взгляд с бабочки под потолком на грязеглину в тряпке. Здоровый кусище! Теперь я богат. Что, что мне сделать — брюлики? Я могу наляпать их целую гору! Ло, а чего хотела ты, когда просила меня раздобыть эту штуку?
Девочка моя, капли пота на восковом лбу, тусклые рыжие волосы, спутавшиеся на подушке… И тут я понял, что сейчас вылеплю.