Она с детства любила цирк и видела себя на арене, среди музыки, света и бесконечных аплодисментов, мечтала стать дрессировщицей, акробаткой, наездницей. Мечта сбылась, но, на удивление, в ней не было и привкуса горечи. Шить костюмы, собирать из ничего удивительные наряды оказалось до ужаса интересно. Бесстрашные и бессовестные циркачи Грете понравились, и она им пришлась ко двору. И на арене побывала — «подставной» горожанкой, которая, визжа от ужаса, поднимается ввысь под купол, роняя зонтик, шляпку и собачонку (прямо в руки ловкачу-клоуну).
В шатре она не задержалась надолго — знатная дама увидела фантазийный наряд акробатки, устроила сцену мужу, и в тот же день удивительную портниху со всеми почестями проводили во дворец принца, одного из двенадцати отпрысков старого короля. Грете выделили трех помощниц и огромную кладовую, от пола до потолка заставленную всевозможными тканями. Любые пуговицы, бусы, перья, любая тесьма и отделка — только шей. Грета и шила — восторг сильных мира сего льстил ей.
На одном из приемов прославленную мастерицу увидал сам король. Непослушные кудри Греты, зеленые, словно морские камни, глаза и маленькие ножки в блестящих туфельках покорили вдового старика. Отговорок он слушать не захотел — свадьба через неделю. И пусть невеста сама сошьет себе подвенечный наряд!
Через три дня Грета сбежала, укрывшись в тележке подслеповатого зеленщика. За городские ворота горе-невесту вывел воришка, польстившийся на серебряное кольцо с альмандином — её последнее сокровище. Податься ей было некуда, оставалось только бродить по дорогам вместе с такими же бедолагами, хватаясь за любую работу, а порой и выпрашивая милостыню. Маленькие ножки Греты покрылись ранами и мозолями, пышные волосы пришлось срезать. Но она не жалела — сидя с бродягами у костра, она поняла ценность корочки хлеба, поджаренной над огнем, чашки чуть сладковатого кипятка, теплой шали поверх дрожащих от холода плеч, доброй беседы, насыщающей души, если желудки пусты.
У всяких сил есть предел. Грета не выдержала долгих дождей, измученную и обессиленную её подобрал добросердечный доктор. Он не ждал особенной благодарности, но прежняя служанка перешла к новым хозяевам, и ему позарез нужна была женщина — поддерживать порядок в доме. Отлежавшись и выздоровев, Грета начала помогать спасителю — мыть полы, стирать бельё, варить фасолевый суп, печь слоеные пирожки и крохотное печенье. Доктор сам не заметил, как привязался к женщине, как приятно стало возвращаться с ночного вызова в теплый уютный дом. А когда по весне он увидел, что Грета задумчиво провожает глазами птичьи стаи, — предложил ей законный брак.
На удивление всем соседям доктор с женой зажили счастливо, даже родили двоих детей. Мальчика, кудрявого как мать и серьёзного как отец, и легконогую красавицу дочку. Грета не могла надышаться на малышей, тискала их, обнимала, не допускала ни нянь, ни кормилиц. Сама шила для деток удивительные, причудливые наряды, сама сочиняла им волшебные сказки и готовила лакомства. В уютном домике доктора не замолкали песни, не переводилась добрая еда, не угасало веселье.
Годы шли, подрастали дети. Мальчишка на двенадцатом году нанялся юнгой — открывать дальние страны. Дочь, любимица, захотела учиться танцам и уехала в столичную школу. Доктор стал уважаемым человеком, соседи кланялись ему, снимая шляпы, и к жене его относились с почтением, даром, что чужестранка. Дни Греты были заполнены хлопотами, по ночам она крепко спала, прижимаясь к широкой спине мужа. Торговка сказками стала обычной женщиной и уверенно правила плывущей к закату лодкой. Но однажды муж нашел в спальне мешочек из зеленого бархата. И, конечно же, дернул за шелковый кончик голубой ленты.
…Ты увидишь молчаливую Грету ближе к закату, на рыночной площади, подле старого тополя. Днем она торопливо снует по городу, птичьим взглядом обшаривает мостовые и пыльные лавочки, сидит на отмели под мостом и ни с кем не беседует. А ввечеру расстилает свой ветхий ковер, ставит полог на бамбуковых палках, зажигает четыре свечи, расставляет шкатулки и садится подле огня, скрестив ноги. Безмятежная Грета перебирает камушки и монетки, вяжет узлы из разноцветных нитей, складывает журавликов из пожелтевшей бумаги и цветы из бесчисленных лоскутков. Сказки прячутся в складках тяжелых юбок, таятся в резных сундучках, играют искрами на осколках давно разбитых зеркал. Выбирай — и Грета скажет. Да. Или нет. Или может быть — сказок много, и твоя среди них тоже есть.