— Я… просто я очень боюсь, дедушка… — прошептал он. — Простите…
В серых глазах деда Мороза промелькнуло сочувствие.
— Не надо бояться. Ты достанешься хорошему ребенку.
Эта сцена навсегда врезалась в память Тинки. Вот был его брат, а вот уже вместо него забавный зеленый домик на колесах с окошечком и трубой. Хотелось зареветь, но слезы не шли. Только в голове метались какие-то бредовые мысли.
Снегурочка улыбнулась:
— Какой красивый паровозик, — произнесла она, укладывая игрушку в мешок.
Зеркало
Жаклин де Гё
Жаклин де Гё
04 сентября 1963 г.
Сипло трубили фанфары, грохотали барабаны, лязгали по брусчатке подковы и подбитые железом сапоги пехоты.
Войско герцога Рэйвена вступало в захваченный Сереброград.
Сам герцог ехал впереди на чёрном коне. Воронёные латы тускло блестели в лучах утреннего солнца, оруженосцы плотным кольцом окружали своего военачальника. Следом по безлюдным, словно вымершим улицам стройными колоннами шли солдаты — прямые спины, застывший взгляд, чеканный шаг. Со стороны они казались не живыми людьми, а шагающими куклами. О дисциплине в войске Рэйвена не зря ходили легенды.
На главной городской площади, у входа в ратушу, стоял тощий, низенький человечек в скромных тёмных одеждах — Раттус, письмоводитель магистрата.
При виде приближающегося вельможи и его свиты он торопливо сдёрнул с головы широкий берет и поклонился низко, почти до самой земли.
— Где все? — не тратя времени на приветствия, требовательно спросил герцог. — Где городской совет? Где бургомистр? И самое главное — где мальчишка? Разве я не приказал собрать их всех здесь?
— Ваше приказание выполнено, мой повелитель, — елейным тоном ответил Раттус. — Всех успели схватить и доставить в ратушу. Там они и сидят под замком в ожидании приговора.
Рэйвен смерил старательного письмоводителя тяжёлым, немигающим взглядом, повернулся к ближайшему копьеносцу:
— Приведите арестованных.
Вскоре магистры городской управы предстали перед герцогом. Явно захваченные врасплох, наспех одетые, они угрюмо смотрели снизу вверх на восседавшего в седле врага. Некоторые выглядели так, будто только сейчас полностью осознали, что произошло.
Чуть в стороне от членов магистрата стоял юноша лет двадцати. Высокий, стройный, темноволосый. В отличие от горожан, он выглядел совершенно спокойным и смотрел на зловещего чёрного всадника уверенно, без всякого волнения или вызова.
Рэйвен разглядывал парня внимательно, оценивающе. Придя, наконец, к решению, бросил свите:
— Развязать.
В глазах юноши мелькнуло удивление. Герцог заметил это, усмехнулся, объяснил:
— Благородному пленнику подобает благородное обхождение. Раттус на радостях перестарался, простите его, княжич. Считайте себя моим гостем.
— Весьма благодарен за приглашение, но вынужден отказаться, — без всякой издёвки, очень вежливо ответил молодой князь. — Я не могу считать себя гостем в городе, принадлежащем моей собственной семье. Точно так же, как не могу простить предателя и изменника.
Рэйвен нахмурился.
— Вы упрямы, Радомир. Впрочем, я это предвидел. Считайте себя кем вам угодно, но с сегодняшнего дня вы будете постоянно находиться при мне — и я очень надеюсь, что мне не придётся прибегать к крайним мерам, вы меня поняли?
Он повелительным жестом направил к Радомиру одного из оруженосцев. Тот подъехал к юноше, ведя в поводу запасного коня, сделал знак присоединяться к свите. Молодой человек посмотрел на окружавших герцога всадников, окинул взглядом плотный строй оцепивших площадь арбалетчиков и молча вспрыгнул в седло.
Разобравшись со знатным пленником, Рэйвен повернулся к магистрам:
— Доброе утро, господа городские управители! Виноват — бывшие городские управители. Я пригласил вас всех сюда в столь ранний час, чтобы сообщить — магистратура распущена. С сегодняшнего дня Сереброградом буду править я. Однако я не из тех, кто отказывается от толковых помощников. Если желаете поработать в канцелярии или в архивах — подайте прошение на имя Раттуса. Он решит: достойны вы доверия или нет. Покидать город запрещаю. Все свободны, кроме бургомистра.
Отпущенные на свободу горожане поспешно убрались с площади, на ходу растирая распухшие от верёвок запястья. Только седой старик с короткой, постриженной аккуратным квадратом бородкой остался стоять в ожидании новых приказов.
— Я слышал, ваш дом превосходит богатством и роскошью даже резиденцию князя, — с усмешкой обратился к нему герцог. — Что же вы так размахнулись, уважаемый. Скромнее надо быть. Удачные торговые сделки не дают вам права жить лучше, чем знатные сеньоры. Я реквизирую ваш особняк со всем добром — отныне он станет моим домом.
И, не обращая больше внимания на потрясённого старика, спешился, наконец, и направился в ратушу. Свита последовала за господином. Раттус мерзко хихикнул и шустро, опережая всех, юркнул в распахнутую настежь дверь. На пороге герцог обернулся и крикнул бургомистру:
— Приглашаю вас на своё новоселье, уважаемый! Сегодня вечером, можете придти с семьёй! Адрес, надеюсь, помните?
Громкий хохот солдат, подхваченный эхом, отразился от стен домов, оттолкнулся от плотно запертых дверей и ставен, взметнулся над площадью, качнул на прощание флюгера на крышах и растворился в бледной синеве осеннего неба.
Одиноко сидящий в зале заседаний магистратуры Рэйвен, казалось, не замечал ни пустоты огромного помещения, ни его гулкой тишины. Он быстро, уверенно просматривал принесённые документы — планы городских укреплений, постановления, хартии, переписка между городским советом и старым князем, отцом Радомира. Прочёл также свитки пергамента, найденные в вещах молодого княжича. Ничего не понял, перечитал, нахмурился.
Лёгкий скрип дверных петель и звук острожных шагов заставили герцога оторваться от чтения, поднять голову.
— Разве я разрешал тебе войти? — резко спросил он согнувшегося в поклоне Раттуса.
— Нет, мой господин, — прошелестел тот. — Но я думал…
— Не надо думать, — оборвал его герцог. — Уходи, ты мне мешаешь.
Раттус выпрямился. Странные огоньки плясали в его бесцветных маленьких глазках.
— Почему ты гонишь меня прочь, господин? — стараясь говорить тихо и смиренно, спросил он. — Разве я не помог тебе взять город? Если бы я не показал твоим бойцам подземный ход от лесной лужайки за городом в резиденцию князя, тебе никогда не удалось бы одолеть крепостные стены. Если бы не сообщил, что в городе гостит практически без охраны княжич Радомир, ты не получил бы бесценного заложника. А я всё устроил так, что город пал без единого выстрела, да ещё и старый князь, вместо того, чтобы собрать войско и идти на тебя войной, вынужден будет теперь подписать мирный договор, чтобы спасти сына из плена. Разве всё это не доказательство преданности? Разве я не заслуживаю награды?
— Преданности? — с интересом переспросил герцог. — О какой преданности ты говоришь? Ты, изменник, продавший своих сограждан и своего молодого сеньора за мешок монет? Монеты уплачены сполна, чего же ещё ты хочешь? Как посмел войти без позволения и требовать добавочной награды?
Было что-то настолько жуткое в хриплом, низком голосе герцога, в немигающем взгляде его чёрных глаз, что Раттус упал на колени и прижал к груди худые костлявые руки.
— Не гневайтесь, мой повелитель! Умоляю, простите меня!
Рэйвен долго смотрел на предателя, потом махнул рукой:
— Встань. На первый раз я позволю тебе уйти ненаказанным. Но если такое случится ещё раз…