У стойки двое в спецовках аэродромных рабочих.
1-й рабочий: Что-то сегодня было немного пассажиров на семьсот тринадцатый.
2-й рабочий: Ждали красную делегацию… А она так и не приехала.
Руки, перетиравшие чашки, дрогнули. Одна чашечка, выскользнув, падает на пол…
В ясном безоблачном небе набирает высоту тяжелый, четырехмоторный самолет…
САЛОН САМОЛЕТА
Из динамика доносится голос стюардессы:
— Наш рейс будет происходить на высоте девяти тысяч метров. Скорость — четыреста километров в час. Наш лайнер за семь часов восемнадцать минут перенесет вас через океан и с максимальными удобствами доставит к месту назначения…
Сидящий впереди загорелый человек лет двадцати восьми, в потертом костюме — это Генри Чармен — мельком оглядывает свою соседку — тоненькую, совсем юную девушку-студентку.
— Предупреждаю: храплю во сне. Дурная привычка. Ничего не могу сделать…
Через проход рядом с рослым миссионером сидит пьяный солдат. Он откидывает кресло, вытягивает ноги. Ему мешает небольшой чемодан миссионера, стоящий у передней стенки салона. Солдат пытается сдвинуть его, но чемодан оказывается неожиданно тяжелым.
— Ого!.. Что у вас там, святой отец? Золото чикагского банка?
— Слово господне, сын мой.
— ?!.
— Я везу слово господне душам заблудшим, потерявшим истинную веру. Здесь магнитофон и пленки.
— О!.. — оживляется солдат. — Есть у вас «Лысая Элли»? Знаете: «Та-там… та-та…»
— Там псалмы… — укоризненно говорит миссионер, легко переставляя чемодан. — Псалмы и молитвы… Записи хора нашей обители…
Солдат, сразу потеряв интерес, откидывается в кресле…
За спиной миссионера устраивается у окна худой, унылый человек с желчным лицом. Он недовольно ерзает в кресле.
— Располагаетесь ко сну? — дружелюбно интересуется его сосед — розовощекий коммивояжер.
— Я забыл, как это делается… — мрачно произносит унылый пассажир.
— Страдаете бессонницей? — оживляется комми. — Могу предложить вам лучшее в мире патентованное снотворное фирмы «Грехэм, Грехам и Дриблинг». — Он тянется к лакированному, испещренному наклейками чемодану. — Гарантированный…
— Шарлатанство! — обрывает коммивояжера унылый сосед.
— Простите…
— Шарлатанство! — мрачно повторяет пассажир. — Все ваши Грехэмы — шарлатаны! И Дриблинг вместе с ними.
— Виноват… Вы имеете честь быть знакомым с мистером Дриблингом?!
— Я знаком с его продукцией!.. Пять лет меня пичкали всякой дрянью, чтобы избавить от бессонницы, а теперь говорят, что необходимо переменить климат. Климат, оказывается, виноват, а не их паршивые таблетки!
— Поверьте, — с достоинством возражает комми, — если бы вы постоянно пользовались патентованными средствами фирмы «Грехэм, Грехэм…….
В третьем ряду за коммивояжером и его соседом — молодая пара. Он и она очень юны, и потому особенно нелепо звучит их «семейный» диалог.
Она: Я хотела бы сесть у окна.
Он (очень вежливо): Весьма сожалею, но это мое место. (Вынимает билет.) Можете убедиться…
Она: Но вы могли бы уступить… Любой мужчина…
Он: Вот именно! Любой мужчина — любой женщине… Но не я — вам!..
Позади молодоженов сухонький старичок пытается затолкнуть в сетку нелепый чемодан, представляющий собой увеличенный в сотни раз спичечный коробок.
— Прошу обратить внимание, — доносится из динамика голос стюардессы. — Во внутреннем кармане за каждым креслом имеется спасательный пояс…
Старичок испуганно вздрагивает. Чемодан обрушивается на его соседа — огромного, что-то жующего толстяка.
— Такие вещи следует оставлять в багаже, — ворчит толстяк,
— Простите… Я не знал….
— Первый раз летите в самолете? — смягчается толстяк.
— Да! — Старичок с трудом устраивает чемодан. — Я с детства мечтал объехать свет… И вот, наконец! Неделю назад я взял первый приз на конкурсе филуменистов…
— Филуме…
— Филуменистов. Я собрал сто тысяч этикеток спичечных коробков!
Толстяк подымает глаза на нелепый чемодан.
— Это подарок… — говорит старичок. — Но главное — вот… — Он протягивает соседу билет. — Билет кругосветного путешествия! Для этого стоило потрудиться…
Толстяк недоверчиво разглядывает билет.
— Что-нибудь не так? — тревожится филуменист.
— Нет… Все правильно.
В голосе толстяка сожаление. Кажется, он раздосадован тем, что билет оказался в порядке.
ВТОРОЙ САЛОН
Голос стюардессы (из динамика): Сейчас я покажу вам, как пользоваться поясом в случае вынужденной посадки в океане…
Салон почти пуст. В переднем углу с газетой в руках — широкоплечий седой человек. Какой-то звук привлекает его внимание. Он понимает, что в салоне еще кто-то есть. Пассажир медленно поворачивает голову.
В противоположном углу сидит человек в плаще с ничем не приметным лицом.
КАБИНА ЭКИПАЖА
Впереди, в креслах, — командир корабля и второй пилот.
За их спинами — столик штурмана, рация и место молодого бортинженера.
— Жак, помоги! — просит стюардесса.
Бортинженер подымается.
Второй пилот (не оборачиваясь): Счастливый миг наступил…
Штурман (не отрываясь от карты): Увы, последний раз…
Штурман не успевает увернуться. Бортинженер шутливо надвигает ему на глаза фуражку.
ПЕРВЫЙ САЛОН
Инженер ловко надевает на девушку пояс. На какое-то мгновение его руки задерживаются на талии стюардессы.
— Вот и все!
Неуловимым движением она прижимается к юноше. Это мгновенное объятие понятно только им двоим. В следующую секунду, прежде чем пассажиры успевают что-нибудь заметить, девушка отстраняется, вынимает из карманчика пояса пакетик.
— Здесь порошок от акул. Вы берете щепотку. Одно движение…
Стюардесса шутливо щелкает пальцами перед лицом бортинженера. Тот с преувеличенным испугом скрывается за дверью кабины пилотов.
— И все хищники тут же исчезнут!.. Надеюсь, все меня хорошо поняли?
— Да! — отзывается коммивояжер. — Неясно только одно… — Он оглядывает окружающих, предвкушая собственную шутку. — Куда звонить по телефону, чтобы прислали такси?
Унылый сосед комми только хмыкает, зато сидящая через проход яркая спутница экс-диктатора разражается неудержимым смехом. Можно подумать, что она в жизни не слышала ничего более смешного. Впрочем, быть может, это действительно так. Рядом с ней скучающий диктатор и напомаженный секретарь.
— Об этом я сообщу дополнительно! — очаровательно улыбается стюардесса, принимая шутку.
Позади диктатора, у окна, — Иржи. К радости оператора, его соседями оказались красивая блондинка, замеченная в холле аэропорта, и мальчик.
Иржи перегибается к соседке.
— Кажется, я не против вынужденной посадки…
Женщина — ее зовут Кристин — вопросительно смотрит на него.
— Мы бы оказались рядом с вами в открытом океане.
Кристин усмехается:
— Я в восторге от подобной перспективы.
— По-моему, это было бы совсем неплохо, — подхватывает Иржи. — Верно, малыш? — обращается он к мальчику. — Мы отыскали бы роскошный необитаемый остров…
— Необитаемых островов теперь нет, — убежденно говорит мальчик.
— Ты уверен?
— Нам говорили в школе…
— Очаровательный малыш! — вновь перегибается Иржи к соседке. — Ваш брат?