— Мужик, ты кто? — спросил Бурый, таращась на мой наряд.
— Кыш отсюда— Вот козел, — буркнул он.
Бурый еще многого не знал. Он вышел в прихожую и попытался покинуть подвал. Отворить дверь, ведущую на лестницу, ему удалось. А вот дальше — дудки! Я вспомнил это ощущение — когда воздух становится плотным, хоть ножом режь, и отпихивает тебя, и отпихивает…
Бурый, как я в свое время, бросался на преграду всем телом, после пятого раза тяжко задумался.
— Вот-вот! — крикнул я. — Теперь понял?
— Это что же — я так тут и буду торчать? Как хрен на насесте?
Я тихо засмеялся и прошептал:
— Смотри…
Он молча уставился на плоть, которую только что покинул, еще не в силах осознать правду.
— Торчи хоть до усера, а я пошла! — выкрикнула Лиза.
Поскольку она погибла, можно сказать, с сумочкой в руках, то отражение сумочки покорно далось ей в руки. Она пошла — тонкая, стройная, вся в белом, с распущенными волосами. Еще пять минут назад я восхищался ее красотой. И ореолом золота восхищался, старый дурак…
Ореол был сейчас у всех нас…
Лизу сгустившийся воздух тоже не пропустил.
— Это что такое? — возмутилась она. — Твои штучки, Бурый?
Она резко повернулась, чтобы все ему высказать, но он показал пальцем вниз — и она увидела свое мертвое тело.
— Бурый, это что? Что это?! — Лиза даже руками замахала на тело, как будто оно ей угрожало.
— Ага, догадалась? — спросил я. — А теперь — в прихожую! Вот тут ты и будешь жить. Вот тут.
— А ты чего раскомандовался? — Бурый еще не злился, ему хватало заботы с осознанием своего нынешнего внетелесного положения.
Этим надо было пользоваться.
— Вот тут оба будете жить, — сказал я. — Дальше — ни шагу! Не пущу! Никого не пущу! Он — мой— Кто — твой? — чуть ли не хором спросили они.
Я не хотел им этого говорить! Я вообще не собирался упоминать о сундучке! Но знание было сильнее меня. Я знал, что это — мой сундучок! А на нем — замочек! А в сундуке — денежки! Четыреста семь золотых талеров и серебро! А ключик пропал!..
Пропал ключик, и я триста восемьдесят лет ищу подходящий. Пока ключик не найду — не успокоюсь… Вот уже сколько собрал… и сегодняшние прибавились…
Мысль о моем сундучке больше не помещалась в моей бестелесности.
И любезный сундучок отозвалсяПосреди стены вдруг засветилась золотая точка. Я хотел погасить ее, но не мог, она росла, стала размером с яблоко, потом с дыню, обрела углы. Я застонал — проклятый сундучок не должен был сейчас являться, чтобы эти сволочи его увидели! Но мысль о золоте была сильнее меня — и он возник в дрожащем сиянии, как новенький, из темного полированного дерева, в ажурной оковке. Крышка откинулась, из сундучка ударил вверх сноп света. Более того — сундучок несколько накренился, чтобы все могли увидеть его содержимое — талеры, золотые талеры!..
Лиза догадалась первой.
— Сундук с золотом? — воскликнула она радостно. — Ни фига— Кыш отсюда, кыш! — закричал я. — Я вас знаю — вы со своими ключами пришли! Кыш! Мой сундук! Я сам его закрыл и закопал! Умные! Думают, пришли свеженькие на готовенькоеИ я заслонил сундучок собой, но золотые лучи проходили сквозь меня, они были настолько плотные, что я спиной ощущал их толчки.
— Уйди, козел! — приказал Бурый.
Я не мог уйти. Я, напротив, собрался с силами и приказал сундучку сгинуть. Но он только едва-едва потускнел.
Мне нужно было выпроводить из головы мысль о золоте.
Но мысль была больше моей бедной головы! Я впал в отчаяние. Я не знал, чем отвлечь себя от своей главной мысли, которая поддерживала во мне внетелесную жизнь триста восемьдесят лет. И вдруг я увидел, что Лиза идет ко мне так… так, как женщина идет к мужчине…
Она оценила мое золото и безмолвно требовала, чтобы я оценил ее красоту.
Это была моя единственная надежда — и я ответил на ее взгляд, прекрасно понимая, что нужен ей не я, а драгоценный ключик… она уже любила мои талеры, она уже была счастлива тем, что может стать их вечным стражем…
Но если так — как же я?.. Сундучку двух стражей не нужноМеж тем Бурый полез в карман.
— Гоните его, гоните! — закричала Лиза. — У него там отмычкаОна уже охраняла от него сундучок! Она уже считала сундучок своим.
— Убирайтесь оба! — приказал я.
— Гоните его, он тут ни при чем! Это он меня убил, сволочь— Сама хороша, сучка мелкая! — огрызнулся Бурый и достал из кармана изогнутую железку.
— Не пущу! — твердо сказал я. — Не вы эти талеры собирали, один к одному, один к одному!.. Вот тут будете сидеть, в углу, оба! Не пущу! Какого черта вы здесь подохли? Могли же на улицу уползти! Вот теперь и будете тут сидеть до конца света! В углу… ни шагу вправо, ни шагу влево…