Пэм улыбнулась и поцеловала меня.
— В моем распоряжении еще сорок два часа. Этого хватит?
— Должно хватить. — Я поцеловал ее в ответ. — Особенно если мы проведем их в постели.
Она рассмеялась и оттолкнула меня.
— У меня полно работы и, готова поспорить, у тебя тоже. И вообще, неужели твой интерес ко мне основан только на вожделении?
— А что плохого в вожделении? — парировал я. — Хотя на самом деле это не так. Если бы все дело было в вожделении, я бы не стал думать об эмиграции, даже если бы мне это предложила Елена Прекрасная.
Которая, кстати, действительно была очень горячей штучкой, хотя и отдаленно не напоминала ту блондинку, какой ее обычно изображают. Но это ничего, после нескольких печальных опытов я вообще несколько предвзято отношусь к блондинкам.
— Елена была шлюхой, — отрезала Пэм. Обычно ТИ женского пола очень строги к Елене — наверное, из-за того, что интервенты-мужчины так любят обсуждать ее достоинства.
— Ты намного красивее, — поспешно сказал я.
— Давай-ка застегивайся, — велела мне Пэм, поднимаясь и беря в руки парик. — Мне пора превращаться в Палмера и заниматься проверкой дороги на Лексингтон.
— Ты останешься там на ночь?
Наверное, в моем голосе было столько трагизма, что Пэм это даже развеселило.
— Нет, что ты. Там все забито местными и засевшими в кустах ТИ. Сегодня разведаю дорогу, а завтра с утра пораньше проберусь туда и расставлю свои приборы, пока все остальные будут ползать вокруг, следя друг за другом. Все внимание они сосредоточат на передвижении британских войск и предводителей повстанцев, так что никто не заметит одинокого интервента, гуляющего по сельской местности.
— Не уверен. Пэм, дело не в том, чем ты будешь заниматься, а в том, что может подумать о тебе какой-нибудь чокнутый. Как тот надменный британец.
— Ты сегодня заканчиваешь со своей работой, верно? — спросила Пэм. — Может, встретимся в Кембридже на закате? Сегодня вечером, когда англичане перекроют все ходы и выходы, выскользнуть из Бостона будет проблематично. Лучше пообедаю в Кембридже, а потом отдохну немного, прежде чем снова отправиться в Лексингтон.
— Конечно. Там и увидимся.
Она так ничего и не сказала в ответ на мое предостережение, но мы оба это знали. Как заявила Пэм, она большая девочка и ей нужно делать свою работу.
Уже после того как мы договорились о встрече, до меня вдруг дошло, что в свое настоящее я должен вернуться до захода солнца. А, ладно! Ничего страшного, если я останусь чуть подольше — ведь цена прыжка будет одинаковой. Правда, «Виртуальный город» не оплатит мои сверхурочные расходы, но если я останусь всего на одну ночь, сумма будет невелика.
За порогом трактира мы разошлись в разные стороны. Я хотел поцеловать Пэм на прощанье, но так как она снова была в обличье мужчины, в этом здесь и сейчас подобное могло быть истолковано превратно. Мы ограничились рукопожатием, и Пэм повторила: «В Кембридже, на закате, у въезда в город по бостонской дороге», — после чего отправилась нанимать лошадь. А в моей голове Джинни развернула карту предстоящего маршрута, и я пошел расставлять свои жучки.
Бостон сегодня, перед бурей, выглядел совершенно иначе. Может, мне показалось, но большинство местных находилось в каком-то возбужденном состоянии, как будто предчувствуя то, что знал я: копившееся годами напряжение вот-вот прорвется и повернет историю совсем в другое русло.
Интервенты были повсюду, и, проходя мимо, я ловил на себе немало подозрительных взглядов. Я узнал нескольких знакомых в одежде солдат и торговцев, слуг и знатных дам, и все они были в полной боевой готовности. Мы находились в эпицентре важного исторического момента, и те, кто хотел попытаться изменить происходящие события, уже схлестнулись в незримой битве с теми, кто старался оставить ход вещей неизменным: две армии, ведущие подпольные сражения рядом с боевыми действиями, в которых участвовали местные.
Когда последняя улица в маршрутной сетке была пройдена, и Джинни получила от моего плаща сигнал о том, что все жучки на месте, я направился к единственной сухопутной дороге из города. В те времена Бостон представлял собой практически остров, соединенный с материком лишь узкой полоской суши, известной как Бостонский перешеек. Этот перешеек сегодня вечером перекроют англичане, но было еще рано, и я рассчитывал успеть выбраться из города.
Мне удалось поймать экипаж до Кембриджа и прибыть в город задолго до заката. В Кембридже слонялось не так много интервентов, замаскированных под местное население, но одного знакомого я все же встретил. Он словно бы невзначай приблизился ко мне, когда я шагал по дороге.