И вот один из них — чудовище.
Мысленно Исбан вдруг увидел сразу всех: Кинноркъ и Дассерт, Фит… Даже Сайт и Хервон, навсегда оставшиеся в пустыне. Каждого он знал так, словно мог ощущать себя в их коже, видеть их глазами.
Драконы? БредКакая насмешка, что они теперь следят друг за другом! Каждое движение стало подозрительным. Даже отсутствие движений, даже бездействие. Вот они, их движения — фигурки на игральной доске, ограниченные ее пространством, предсказуемые.
И был в этой игре некий Мастер. Который ясно видел и с абсолютной точностью понимал, где находится каждый из них и чего от него ждать. Мастер, который поставил фигурки на начальные позиции.
И теперь со спокойным удовольствием наблюдает за всеми изменениями на игровом поле.
Страх радости… Радость страхаДраконы должны испытывать нечто противоположное тому, что ощущают люди. А от него не скрылась потаенная, ускользающая улыбка на лице варана. И едва различимая усмешка старшего драконоборца из столицы. Когда те, сидя на веранде дома наставников, мельком бросали взгляды на тренировочную площадку — и млели от наслаждения. Наставники-драконы, драконы-повелители — как же долго и умело вы готовили себе эту радостьЕго дух — смерть драконам, смерть драконам! — оказался недостаточно тверд. Он был драконоборцем — и вот он беспомощен. Челн, запутавшийся в водорослях. И никак не убедить друзей в том, что вдруг открылось ему.
А когда двое нелюдей получат наконец свою жертву — это тоже станет для них радостью?
«О, герой под стеклянной горой, помоги мне!» — прошептал он, вставая.
Исбан знал, как должно поступить драконоборцу. В слепящих лучах вечернего солнца он спустился в оружейный подвал. Они все еще сидели на веранде и радовались, эти нелюдиХолод и темнота поглотили его на короткой лестнице. На ощупь нашел он шпинден, короткий меч — свое излюбленное оружие. Проверил большим пальцем остроту лезвия. Потом засунул за пояс еще и кинжал. Скрыл под кожаным нагрудником легкую боевую броню.
Или попробовать воспользоваться арбалетом? Натянуть, вложить стрелу, стать на колено, выстрелить? Но ведь успеешь сделать только один выстрел…
На стене висела стеклянноглазая маска, предохраняющая от едкого дыма, который испускает раненый дракон. Но Исбан ее не взял. Иллюзий насчет того, чем это все закончится, у него не было.
Странно, но он не чувствовал никакого страха перед смертью.
Только бы повезло застать этих перевертней врасплохМедленно ступая, он поднялся наверх, к свету.
— Он приготовился к бою! — встретил его крик товарищей. — Дракон приготовился к бою— С дороги! — он закружил перед собой меч, пытаясь оказаться лицом сразу ко всем. — Уйдите! Я знаю, кто здесь дракон— Знаешь. Это ты, — в голосе Дассерта Пальцекрута была грусть. — И никаких в этом сомнений.
Они обезумели? Сошли с ума, все как один?
Прорваться он не мог. Группа выстроилась живой стеной, преграждая путь к веранде.
— Ты дракон, потому что ты не спал.
— Ты дракон, потому что, прежде чем схватиться за клинок, смазал его воском.
— Ты дракон, потому что у тебя нет родичей среди людей.
— Ты дракон, потому что это ты убил Сайта и Хервона.
— Ты дракон, потому что ты приготовился к битве.
И ужас овладел им. Он не мог с ними сражаться, да и все равно вряд ли выстоял бы — с двумя клинками против всех.
— Попробуйте же мою кровь! — умолял он. И смеялся безумно, когда они связывали ему руки. — Наш варан — вот кто дракон! И тот, из Ренгора тоже! Поверьте мне! Страх радости, радость страха — это же все оно и естьВырываться он мог сколько угодно. Искусство связывать — один из необходимых драконоборцу навыков, они все это умели отлично. Старый добрый способ умерщвления дракона: опутать его веревками, сдавить дыхание, сделать так, чтобы кровь ударила перевертню в голову, а веревка с каждым его движением все глубже впивалась в горло…
Дассерт, которого он считал своим другом, толкнул Исбана на доски веранды, к ногам драконов. Успел как раз вовремя: солнце едва коснулось края пустыни.
И в его лучах доски веранды вдруг волшебно преобразились. Исбан увидел, как они щетинятся мириадами тончайших коротких волосков, упрямо поднимающихся вверх, торчком, навстречу закатному солнцу.
Ворсинки тянулись ввысь, ловя рассеянную в воздухе тончайшую пыль. Маленький прекрасный мир. Каждое утро люди, проходя по веранде, стаптывают их, обращают в ничто — но к концу дня они нарождаются вновь.