ЧЬЯ ЭТО ПУГОВИЦА?
Сергей Борисович стоял посреди коридора, сжимал в кулаке пуговицу от Михал-Палычева пиджака, и было ему так себя жалко, что хоть плачь!
Пожалуй, не появись Михаил Павлович, он бы и заплакал, потому что это только дети думают, что взрослые не плачут. На самом деле это не совсем так.
— А я вас ищу, голубчик, — сказал Михаил Павлович. — Где у нас висит… Такое, знаете ли… Не помню, как оно называется. Ну, картинка такая, на которой стрелочками показано, кто куда бежит, если загоримся…
— Это называется «План эвакуации детей и сотрудников в случае пожарной опасности», — уточнил Сергей Борисович и подумал с горечью: «Ну, конечно, разве можно со мной разговаривать о чем-нибудь таком… человеческом! Только о „Плане эвакуации“!» И сказал: — А висит он на каждом этаже. Ближайший — в библиотеке.
— Большое спасибо! — поблагодарил Михаил Павлович. — А местоположение пожарных кранов на нем указано?
— Разумеется, — кивнул директор, удивленно взглянув на Михаила Павловича. — А вам зачем?
— Просто так, — беззаботно отвечал тот. — Исключительно на случай пожара…
Он пошел, а директор стоял и смотрел ему вслед, да вдруг и вспомнил про пуговицу.
— Товарищ Еремушкин! — крикнул он. — Вы пуговицу потеряли!
— Какую пуговицу? — оглянулся Михаил Павлович, и только тут директор заметил, что все три пуговицы Михал-Палычева пиджака на месте…
— Извините… — растерянно сказал он. — Значит, это не ваша…
— Не моя! — подтвердил Михаил Павлович.
А чья?!
Кто затаился на пустой, темной сцене?
Кто заманил туда Елькину Аню?
И зачем?
Что там произошло?
И где она теперь?
Ответа не было. И все запутывалось тем, что никакие посторонние взрослые проникнуть в Дом пионеров не могли, ведь у входа на посту стоял грозный вахтер Мадамыч!
ПОЧЕМУ ОН СТАЛ ТАКИМ?
«План эвакуации» был большой, цветной. А под планом сидела и безутешно плакала Юля.
— Ну, будет, будет… — уговаривал ее Михаил Павлович. — Видишь, вернулся же.
— Не хочу его видеть… — плакала Юля.
— Ничего… — вздохнул Михаил Павлович. — Может, еще не поздно, может, поймет еще…
— Ну почему он стал таким, Михаил Павлович?.. — сквозь слезы спросила Юля. — Он же раньше другой был…
Юля и Павлик дружили с детства. Они вместе прибегали на репетиции, вместе уходили. Павлик писал Юле записки, если у них репетиции были в разное время. Куда он их прятал, уже известно… И был тогда Павлик веселый, добрый, мечтал стать актером…
Ах, как они гуляли допоздна по своей улице, заросшей липами, и мечтали о той поре, когда вырастут и всю жизнь будут вместе. Вместе жить. Вместе работать в театре.
Они кончили школу, поженились. Павлик поступил в театральное училище. А Юля пошла работать в библиотеку. Потому что стипендия у студентов маленькая, трудно на нее прожить. Вот Юля и решила, что, пока Павлик учится, она поработает. И Павлик согласился. Он поцеловал Юлю и сказал:
«Это только пока. Вот кончу училище, начну работать, тогда ты тоже поступишь!»
Но когда Павлик кончил училище, его пригласили сниматься в кино. Он поцеловал Юлю и сказал:
«Ну потерпи еще немного. Сама понимаешь, для меня это очень важно…»
От так и сказал: «для меня». Не «для нас». Что-то с ним случилось такое, непонятное… Он начал думать только о себе и о том, какой он замечательный и талантливый… Конечно, он знал, что у них с Юлей скоро родится сын, знал, что Юле трудно будет одной, но ему очень хотелось сниматься в кино…
А Юля обиделась на Павлика. Вот какая вышла история: Павлик приехал, а она его видеть не хочет!
— Звонил мне утром, — вздохнул Михаил Павлович. — В гости просился…
— А вы?
— Я… — Михаил Павлович нахмурился, покачал головой. — Сказал, чтоб ноги его тут не было. И на входе предупредил, чтоб не пускали… Пусть помучается…
СЕРГЕЙ БОРИСОВИЧ ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Перед самым началом второй елки директора Дома пионеров разыскал Яша Айрапетян и сообщил следующее:
— Несколько дней назад Аня сказала мне, что за ней следит какой-то человек. Он везде ходит за ней и делает вид, что оказался тут совершенно случайно. Человек этот среднего роста, одет во все черное и говорит с едва заметным иностранным акцентом. В общем, ясно, что Аню Елькину похитили иностранные шпионы…
— Че-го? — потрясенно спросил Сергей Борисович.