Кто-то спросил:
– Где индульгентщик?
– Вот он.
– Она хочет его видеть. Немедленно.
Рука на моем плече. Мягкий толчок, приказ:
– Вставай, приятель.
Я прошаркал по коридору к огромной двери, ведущей в гигантский кабинет с таким высоким потолком, что любому Существу не пришлось бы пригибаться. В дальнем конце за широким столом сидела женщина в черном платье. В этой колоссальной комнате стол казался игрушечным. И женщина казалась игрушкой. Полицейские оставили меня наедине с ней. Я был так обмотан, что не представлял для нее опасности. Она спросила:
– Джон Доу?
Я стоял посреди комнаты.
– Для программы привратника не имеет значения, какое имя я назвал.
– Итак, вы ввели стражу в заблуждение. Должна вас предупредить, вы находитесь под следствием.
– Вам известно все, что я могу рассказать. Ваш боргман-хакер поплавал в моих мозгах.
– Будет лучше, если вы согласитесь сотрудничать. Человека, назвавшегося именем Джон Доу, обвиняют в незаконном входе в город, незаконном использовании транспортного средства и незаконном пользовании интерфейсами. Хотите сделать заявление?
– Нет.
– Вы отрицаете свою торговлю индульгенциями?
– Не отрицаю и не подтверждаю. Какой смысл?
– Посмотрите на меня, – сказала она. В ее голосе была странная взвинченность. – Мы знаем, что вы индульгентщик. И я знаю, кто ты такой. Ты…
И она назвала имя, которым я очень давно не пользовался.
Я смотрел на нее. Таращился. Тяжко было поверить в то, что я видел. Воспоминания обрушились, затопили. Мысленно я редактировал ее лицо – где-то убрал несколько морщинок, поубавил немного плоти в нескольких местах, а кое-где добавил. Снимал годы, как одежду.
– Да, – проговорила она. – Именно так. Это я.
У меня отвисла челюсть. Это было хуже, чем нападение хакера. Гораздо хуже.
– И вы на них работаете? – спросил я.
– Индульгенция, которую ты мне продал, никуда не годилась. Ты ведь это знал, верно? В Сан-Диего меня ждал один человек, но когда я попыталась пройти за Стену, меня тут же схватили. Я просто визжала. Готова была тебя убить. Ведь я должна была уехать в Сан-Диего, мы собирались пробраться на Гавайи в его лодке.
– Я не знал насчет парня в Сан-Диего.
– С какой стати? Тебя это не касалось. Ты взял деньги за индульгенцию. Мы заключили сделку.
У нее были серые глаза с золотыми искорками. Больших усилий стоило смотреть в эти глаза.
– Все еще хотите меня убить? – спросил я. – Сейчас?
– Нет и нет, – ответила она и снова назвала меня по имени. – Сказать не могу, как я удивилась, когда тебя ввели. Мне доложили: индульгентщик, Джон Доу. Торговцы индульгенциями – это мой отдел. Их всех приводят ко мне. Когда-то давно я все думала, что будет, если притащат тебя, но потом сообразила: нет, невозможно, он за миллион миль и никогда сюда не вернется. Но вот они приводят Джона Доу, и я вижу тебя.
Я спросил:
– Вряд ли вы поверите, но я чувствовал себя виноватым. Вы точно не поверите. Но это правда.
– Убеждена, что ты терпел нескончаемые муки…
– Поверьте, пожалуйста. Верно, я многих людей обманывал, иногда жалел их, иногда – нет, но вас я забыть не мог. Это правда.
Она задумалась. Не знаю, поверила ли она мне хоть на долю секунды, но задумалась – я это видел. Потом спросила:
– Почему ты это сделал?
– Я обманываю людей потому, что не хочу казаться совершенством. Выдаешь индульгенцию, и каждый раз идет молва. Постепенно ты становишься известен. О тебе узнают повсюду, и раньше или позже Существа тебя хватают. Так что я постоянно делал кучу фальшивок. Говорил людям: сделаю все, что смогу, но не даю никаких гарантий – иногда не срабатывает.
– Ты сознательно меня обманул.
– Да.
– Так я и думала. Ты выглядел таким спокойным. Настоящий профессионал. Мастер. Уверена была, что индульгенция действующая. Представить не могла, что она не сработает. Но у Стены меня схватили. И я подумала: этот ублюдок меня продал. Он слишком хорош для того, чтобы обмишулиться. – Она говорила спокойным тоном, но в глазах все еще был гнев. – Ты что, не мог обжулить еще кого-нибудь? Почему выбрал меня?
Я долго смотрел на нее. Потом ответил:
– Потому что я вас любил.
– Чушь. Ты меня совсем не знал. Я была случайным человеком, который тебя нанял.
– Именно так. Но я вдруг размечтался – безумные фантазии насчет вас, неизвестно откуда они взялись, я был готов перевернуть свою чудесную, благоустроенную жизнь ради вас, а вы видели только исполнителя. Я не ведал о парне в Сан-Диего. Знал только, что я вас хочу. Или, по-вашему, это не любовь? Ладно, называйте по-другому, как понравится. До тех пор я не позволял себе таких чувств. Думал, это неумно: связывает по рукам и ногам, риск слишком велик. Но увидел вас, поговорил с вами немного и подумал, что между нами может что-то возникнуть; я стал меняться, я подумал: да, да, пусть случится на этот раз, все может быть по-иному на этот раз. А вы ничего не видели, ничего – только лепетали, как важна для вас индульгенция. Потому я вас обманул. Но потом подумал: Господи, я загубил эту девочку, и всего лишь потому, что вышел из себя, а сделать-то было нужно какой-то пустяк. И с тех пор все время… Конечно, вы не верите. Я же не знал насчет Сан-Диего. Из-за этого мне еще хуже.