Время от времени мы навещаем ее. Она как-то потускнела, ее снежная белизна сменилась желто-грязной окраской, она смотрит сумрачно, видимо, тоскует. Пишут, что совы-белянки, эти гордые, смелые, вольные птицы, плохо переносят заключение, лишь в исключительных случаях выживая в неволе от 4 до 6 лет. А при долговечности сов, это, в сущности, медленное умирание.
Будем, все же, надеяться, что Зоопарк, поставивший основной своей задачей приблизить обстановку животного к условиям его естественного существования, сумеет успешно акклиматизировать и нашу белянку и что «пророчество» о ее недолговечности в неволе не оправдается.
Добавим в заключение, что уже существует проект поместить сову на воле, на новой территории Зоопарка, рядом с белыми медведями, подрезав ей, конечно, крылья, чтобы она не могла перелететь к песцам, лисицам или волкам, где ей грозила бы неминуемая гибель…
СДАНЫ НА МОСКОВСКИЙ ПОЧТАМТ:
№ 9 «Всемирного Следопыта» с приложением «Вокруг Света»
для московских подписчиков—9 сентября;
для иногородних—13 сентября.
Вып. 9 «Библиотеки Следопыта»
для московских подписчиков—24 сентября;
для иногородних—27 сентября.
Скорпион-самоубийца
Одной из замечательнейших особенностей скорпиона является его своеобразная способность оканчивать жизнь самоубийством, если он не находит возможности избежать угрожающей ему смерти. Чтобы убить себя, скорпион ударяет себя в голову хвостом, последнее кольцо которого содержит пару ядовитых желез, заканчивающихся острым жалом.
На фотографии — скорпион, который кончает жизнь самоубийством после тщетных поисков выхода из окружающего его огненного кольца.
ВЕЛИКАЯ КАРМА
Рассказ из жизни современной Бирмы
Вайта Мусташ
Рисунки худ. Б. Шварца
Плот проходил опасное место. Справа и слева в темноте чернели скалистые берега, тесно сдавившие реку. Ю стоял, крепко обхватив рулевое весло, и напряженно всматривался в гущу тропической ночи. То там, то здесь из реки, гнавшей свои воды с головокружительной быстротой, торчали острые верхушки камней; русло то и дело преграждалось упавшими и затонувшими деревьями.
Низко свесившееся над рекой дерево хлестнуло Ю веткой по лицу. С ветки что-то оторвалось и мягко упало на плот. Ю вытянул ногу и осторожно пощупал:
— Банан!
И сейчас же, заметив что-то впереди, быстро пригнулся и резко и тревожно крикнул:
— Йи-ху!
Крик этот с трудом сдвинул тяжелый сырой воздух, но не успел он замолкнуть, как сзади, с другого конца плота, донесся отклик:
— Йи-ху!
Ю налег на весло. Вода кругом заклокотала. Сквозь прогалину, открывшуюся в береговом лесу, мелькнула огромная медно-красная луна и сразу скрылась. Берега сходились все ближе и ближе, все бешеней бурлила между ними вода, стремясь разрушить сковывавшие ее скалы, все головокружительней несся плот. С невероятной быстротой кидался он из стороны в сторону, чтобы, повинуясь ударам двух рулевых весел, миновать опасные камни…
И вдруг скалы, в последний раз надвинувшись друг на друга, сразу расступились и исчезли в темноте. Клокотание воды затихло. Движение плота стало медленней. Река, как ни в чем не бывало, плавно и неспеша разлилась по широкому руслу, и только удалявшийся глухой рокот напоминал об опасных порогах, оставшихся позади.
Ю огляделся по сторонам, положил весло, поднял упавший с дерева банан и медленно направился к середине плота. Там горел костер, с подвешенным над ним маленьким круглым котелком. Одновременно с Ю на свет костра с противоположной стороны плота вышел другой плотовщик — Нэ. Среднего роста, бронзовые, мускулистые, с сильно раскосыми глазами — на первый взгляд, оба они были похожи друг на друга. У обоих одежда состояла всего навсего из широких белых штанов, подхваченных на поясе грубой веревкой. Обоим можно было дать любое количество лет, от двадцати до пятидесяти — так неопределенны были их по-старушечьи морщинистые лица, совершенно лишенные растительности.