— Не остается ничего другого, как разрушить станции! — кричал кто-то из рыбаков.
— Если государство не желает слышать, что разоряет нас, то пусть почувствует!
— Верно, — поддержали его остальные.
Сальми понял, что мысль о том, чтобы разрушить китобойную станцию, засела в голове рыбаков. Он пошел вечером в кофейню, она была полна народа. Большинство гостей — рыбаки, которые продолжали разбирать вопрос о запрещении китобойных станций и невероятно громко шумели.
Сальми стал разглядывать посетителей кофейни. Он никого не знал из них, большей частью это были астеинги, скольпы и квены. Сегодня все они необычайно разговорчивы. Совершенно не стесняясь, сообщают они друг другу свои мнения о китобойной станции и о государстве и при этом орут так, что в ушах звенит.
— Если Калебу Маккинену не удастся напасть на рыбу в море, то нам не остается ничего другого, как уничтожить китобойню в Негавне! — воскликнул один квен.
— Хорошо, отлично, так и сделаем! — подхватили остальные.
Все новые люди, показывавшиеся в дверях, должны были уходить назад, так как в кофейне не было свободных мест.
Наконец Сальми расплатился и вышел. Сквозь густой дым и духоту кофейни продолжали долетать до него голоса: все еще обсуждалось то, чему на следующий день суждено было совершиться — разрушение китобойни.
Сальми сошел к бухте, чтобы поехать к себе на катер. Ему вдруг стало ясно, что лишь одно могло спасти станцию от готовящейся ей участи — появление песчанки. Начнется улов, и у рыбаков тотчас руки будут полны дел, и они забудут и китов, и тюленей, и китобойную станцию.
У самой бухты Сальми натолкнулся на Калеба Маккинена. Он только что вернулся с моря, где не поймал ни одной рыбы. Ему встречались лишь одни тюлени, целые стада тюленей, — сообщал квен.
При этих словах лицо его исказилось от злобы, и он крикнул собравшимся на набережной рыбакам:
— Ребята, не прогуляться ли нам завтра в Негавн и не поглядеть ли поближе на китобойную станцию?..
— Пойдем, пойдем! — ответили ему хором.
На молу и на крышах пакгаузов и амбаров сидели стаи белых птиц, и птицы эти кричали: «аха, аха».
V. Разгром китобойной станции.
Какое странное беспокойство царило во всем рыбацком местечке! Уже с утра все улицы полны народом, рыбаки ходили взад и вперед большими толпами, говорили, жестикулировали, галдели и кричали.
— В море нет рыбы, а кто виноват? — кричали они. — Виноваты китобои, что отогнали всех китов от побережья! Но теперь мы этому положим конец. Снесем к чорту китобойную станцию!
В местечко съехалось много рыбаков, несколько тысяч человек, и все это были, люди недовольные, возбужденные; они хотели проучить правительство, которое не пошло навстречу их требованиям: не запретило окончательно этого бесчинства — боя китов!
Негавн, где расположена станция — защищенная бухта, на расстоянии полмили от рыбацкого селения. В эту серую песчаную пустыню проложена хорошая широкая дорога. Эта единственная дорога на всем полуострове устроена частной компанией, которой принадлежала китобойня. Из рыбацкого селения ясно видна станция — серое трехэтажное здание с огромной дымовой трубой. Отвратительная вонь китового топленого сала поднималась в эту трубу вместе с клубами дыма. Когда фабрика работала при северном ветре, запах был так силен, что люди затыкали себе нос и отплевывались. Когда же не было ветра, над зданием стояло дымное облако; в китобойный сезон работа происходила и днем и ночью. Но сезон еще не начинался, и на станции вряд ли кто был, кроме сторожа.
По проезжей дороге к Негавну валила огромная толпа рыбаков. Была хорошая, почти летняя погода, многие поснимали куртки и остались в жилетах. Так легче итти. Все были хорошо настроены, смеялись и болтали.
Толпа подошла к станции, которая казалась пустынной и заброшенной. Рыбаки хотели было передохнуть и поглядеть на здание, прежде чем приняться за разрушение, но Маккинен не дал им времени опомниться.
— Прямо на станцию! — командовал он. — Начнем с трубы, смотрите осторожнее, чтобы она на вас не повалилась. Как только закачается, бегите в сторону. Принимайтесь за дело, живо!
Рыбаки двинулись к трубе стопорами, ломами и другими железными орудиями, которые они находили тут же.
Огромная дымовая труба покачнулась. Возившиеся около нее люди отскочили в сторону, предупреждая товарищей об опасности. Все отступили. Труба упала с грохотом на здание, разрушив его до основания. Толпа заревела «ура» и бросилась в машинное отделение, часть которого еще уцелела. В продолжение нескольких часов толпа громила, рубя машины на мелкие части. Когда они кончили, от фабрики остались груды развалин.
Огромная дымовая труба станции рухнула на трэхэтажное здание китобойни…
— Пусть компания теперь расплачивается за это удовольствие! — злорадствовали рыбаки.
Два-три зачинщика разгрома китобойной станции поплатились впоследствии лишением свободы на небольшие сроки, но остальную массу участников суд присяжных, состоявший из мастеровых, рабочих и рыбаков, вопреки настоянию прокурора, оправдал.
Однако разрушение китобойной станции все же возымело свое действие. Через полгода после этого события стортинг[3]) издал постановление о запрещении китобойного промысла сроком на двадцать пять лет.
VI. Ход песчанки.
Сегодня море не сверкало. Оно было серое, серое от легкого бриза, и на нем не было никакого движения. Громадное красное солнце висело на небе. И небо сегодня не голубое, а серое, и этот цвет мог предвещать очень многое.
Сегодня катера соревновались между собой. Их вышло в море около двух тысяч. Все рыбаки горели желанием собрать обильную жатву с моря.
Сегодня в море можно было видеть много замечательного: целые стаи гаг плыли, торопясь уйти от катеров, чайки носились в воздухе над самыми катерами и часто садились на воду, что было хорошим признаком. Кроме них летали целые стаи странных больших птиц черного цвета. Это бакланы, опасные хищники для песчанки. Они сегодня не боялись катеров, значит идет песчанка.
Сальми стоял в своей рубке и прислушивался к странным звукам, поднимавшимся с моря, которые он ясно слышал, несмотря на шум моторов. Это были как бы глубокие подводные вздохи и стоны, которые слышались все ближе и ближе. Однако на сером море ничего не видно. Что бы это могло быть? Он напряг слух, и ему казалось, что он слышит шум падающей воды. Далеко в море показалось белое облачко, оно подвигалось все ближе к катеру и, по мере того, как оно приближалось, глухой шум водопада рос и усиливался.
Схема установки ярусов при ловле трески.
Теперь белое облако подошло близко, и он увидел, что это — белоснежная стая птиц, наполняющих воздух громкими криками.
Внезапно над морем взвился тонкий белый фонтан воды, и, когда он упал, море снова глубоко вздохнуло и застонало. Сальми понял, в чем дело. Это — песчанка. Маленькая блестящая рыбка, которую так нетерпеливо ожидали и которая, преследуемая своими водяными и воздушными врагами, подошла, наконец, к берегу, чтобы метать икру. А тонкий белый фонтан, это — кит, который поднимался к поверхности моря, чтобы подышать, а потом продолжать наедаться песчанкой. Стоны и вздохи — фырканье, когда он выпускал воздух из ноздрей.