— Почему я дожил до такой старости, не знаю. Время проходит, а я остаюсь.
Он умолкает и тихо улыбается. Улыбка у него ясная и спокойная. Потом он смеется и жестами поясняет что-то.
Мы возвращаемся к основному вопросу, интересующему всех: чем, каким режимом объясняет он свое исключительное долголетие? — Местностью, конечно: горы плодят столетних стариков, подобно тому, как на горах растут высокие дубы. Никакого особенного режима он не придерживается. Ест он все, что приходится есть всем беззубым. Он повторяет, что в былое время ел много, а теперь ест умеренно.
Какое самое раннее воспоминание его? — Он помнит, как двенадцатилетним мальчиком был пастухом в горах и принимал участие в набеге на соседнюю деревню. Ненависть, родовая месть, нападения — в этом отношении былую Абхазию можно приравнять к Корсике и Сицилии. Это происходило, конечно, задолго до русского владычества. Он отчетливо помнит схватки, бой и последовавший затем увоз добычи живой и мертвой. В двенадцать лет Николай был уже высок и крепок, как мужчина, и делал все, что и взрослые.
Женат он был три раза. Первая жена покинула его, когда у них уже было несколько детей, и ушла с целой партией эмигрантов в Турцию. Вторая жена его умерла. У него было от нее трое детей — один сын и две дочери, которые умерли в глубокой старости и сами имели детей. Эти внуки Николая живут теперь в Абхазии, в Кадорском уезде, по ту сторону реки. У одного из них — сын сорока лет, который приходится правнуком моему собеседнику.
Третья жена его, Авина, находится тут же, среди нас. Ей восемьдесят один год, и у нее пять детей от него: четыре сына и одна дочь. Вот сын сорока двух лет и дочь двадцати шести.
Конечно, хотелось бы, чтобы человек, проживший почти полтора века, был свидетелем каких-нибудь чрезвычайных событий, современником которых он был, чтобы он видел кого-нибудь из замечательных людей, живших в одно время с ним. Я знавал столетнего старика, который мальчиком близко видел Наполеона и подробно рассказывал, какое впечатление произвел на него тот, когда шел навстречу ему по одной из аллей Мальмезона. В Советском Союзе я встречал стариков, которые рассказывали о потрясающих исторических событиях.
Однако Николай Шапковский, старейший из людей, не может вспомнить ни о чем подобном. Он драматичен сам по себе. Он никогда не покидал Абхазии; изредка бывал он в Карачае и не видел ни одного большого города, кроме Сухума. Он, конечно, не сохранился бы до таких лет, если бы блуждал по белу свету. И он помнит только местные события, например: карательные экспедиции в соседние деревни и возвращение домой с похищенными женщинами и скотом. Он помнит также, что видел, как турки строили казармы в окрестностях Латы. На другой день я осматривал их. Это длинное здание с толстыми, разрушенными, поросшими деревьями стенами имеет вид настоящих старинных развалин, и нет никакого сомнения, что разрушаться оно начало по меньшей мере сто лет назад.
Он рассказывает, что во времена его молодости около деревни Латы не было ни деревьев, ни лесов, и что ему приходилось три дня итти до Карачая, чтобы найти тень. Это верно, так это и было много лет назад. Теперь вся эта местность покрыта густым лесом, изобилующим высокими старыми деревьями.
Он припоминает время, когда все побережье вплоть до Хосты (около Сочи) и вся Сванетия были абхазскими; население тогда было очень густое. Это правда: границы Абхазии за последний исторический период сузились, и население, достигавшее двухсот тысяч человек, в настоящее время не превышает семидесяти тысяч.
Я спросил у него, говорит ли он по-русски. Он ответил:
— Нет. Раньше я говорил по-русски, а теперь забыл.
Игнату пришло в голову стать против него и задать ему вопрос по-русски, и он тотчас же ответил по-русски. Это обстоятельство поразило меня. Много воспоминаний можно было бы вызвать у него, если прожить некоторое время вместе с этим стариком и пытаться методически воскрешать то, что еще осталось в глубине его памяти.
Знает ли он, что в стране его установлен новый режим? Да, он знает это. На вопрос, какого он мнения об этом режиме, он ответил, что советское правительство ему нравится. Он обладает некоторым имуществом — у него есть домик, есть корова. Живет он на иждивении сына. Кроме того, он получает пенсию в пятнадцать рублей в месяц. Я позволил себе по возвращении попросить товарищей, возглавляющих Абхазскую республику, немного увеличить эту пенсию.
После долгой беседы мы обменялись горячими приветствиями — старик пытался поцеловать мою руку, а я обнял его с той предосторожностью, которой требовала его почтенная и драгоценная особа. Затем я вернулся в Сухум, где стал собирать точные сведения о действительном возрасте Николая Шапковского.
Никаких документов у старика нет. В его пенсионной книжке, которую я видел в отделе социального обеспечения, указан его возраст: сто сорок лет, но не упоминается ни о каком официальном документе. Против этого как будто сверхъестественного возраста говорят: крепкий и здоровый вид старика, возраст трех последних его детей и, наконец, противоречивые сведения, полученные на месте, относительно действительного числа прожитых им лет.
Однако на два первых возражения можно ответить ссылкой на исключительную жизнеспособность и силу старика. Что же касается противоречий людской молвы, вполне понятных, когда речь идет о таких цифрах, то надо сказать, что самые упорные скептики, самые отчаянные спорщики признавали, что старику из Латы не меньше ста двадцати лет.
Несомненно, это изумительно старый человек. Точные свидетельства других стариков, которые всегда знали его как человека очень пожилого, убедили меня в том, что общепринятая цифра в сто сорок лет близка к истине. Впрочем, есть способы проверить это. Я сам за недостатком времени не в состоянии был выяснить этот вопрос с бесспорной точностью методическими расспросами старика, его родных, близких, соседей, собиранием воспоминаний, изучением его потомства и родни и просмотром архивов и документов. И я обратился к Научному обществу Абхазии с просьбой произвести это исследование. Надеюсь, что оно предпримет эту работу, которая представляет интерес национальный, научный и даже социальный. И я уверен, что это научное учреждение установит точную дату начала самого долгого пути, который когда-либо приходилось совершать человеку на земле.
• • •
ИЗ ВЕЛИКОЙ КНИГИ ПРИРОДЫ
Редакция «Всемирного Следопыта» обращается с просьбой к своим читателям, активно интересующихся природой, присылать в отдел «Из великой книги природы» заметки и статейки из их собственных (проверенных) наблюдений над миром животных и растений и жизнью земной коры, сопровождая их при случае фотоснимками, зарисовками или чертежами. За интересными явлениями в этой области вам вовсе не нужно обращаться непременно к иностранным журналам. В СССР достаточно своих чудес природы. Напечатанные заметки и статейки наших читателей (желательно размером не свыше ста строк) оплачиваются по 10 коп. строка.