Василий вытащил из тачки украденных севрюг и спрятал их, закопав в кучу желтой отработанной соли. Бегом спустился с полегчавшей тачкой к плоту и озабоченно принялся грузить рыбу, жалуясь старшему:
— Ну и мороз в холодильнике, едва пальцы не отморозил… Здесь работа тяжелая; с мороза — на жару, с жары — на мороз, замаешься!
III. Подслушанный разговор
Вечер был холодный. Ранняя весна давала себя знать. Днем солнце припекало горячо, а с закатом зябко, по-весеннему еще тянуло с реки холодом и сыростью. Волга очистилась ото льда в низовьях, а севернее Астрахани реку все еще сковывал тугой лед. Вода прибывала медленно. Ловцы вздыхали.
— То ли затор где, то ли снега не тают ладом. Шибко разольет реку.
На промыслах зажглись огни На другом берегу полыхал костер и над ним стояло шатающимся столбом розовое зарево. На промысловой кухне пыхтели под котлами форсунки. Пахло рыбой и нефтью.
Наташа вышла с собрания комсомольской ячейки поздно. Собрание затянулось. Обсуждали вопросы рационализации, молодежь спорила и волновалась.
Путина была жаркой, и промысел едва справлялся с обработкой рыбы.
На собрании Наташа горячилась больше других.
— Нужно как следует наладить работу — говорила она, — Парни больше курят или балуются, а дело стоит. Рыба ждать не будет!
Ячейка решила организовать комсомольскую ударную бригаду и созвать собрание промысловых, на котором поставить вопросы рационализации и уплотнения рабочего дня. Наташа возвращалась в барак под впечатлением собрания. «Завтра начнем организацию бригад. Ребята пойдут — здесь много хороших работников».
Где-то в верховьях реки густо рявкнул пароход, и застонала запоздалая гармонь. Невдалеке затарахтела телега. Она вынырнула из-за конторского общежития и остановилась у лежащей на боку старой рыбницы.
«Кто это еще ночью ездит?» — подумала Наташа и прислушалась.
— Тебя ждать — весь табак скуришь, — услышала она голос Василия.
— Малость замешкался, — ответил незнакомый. — А что у тебя сегодня?
— Мешок разной: судак, лещ, — сказал Василий, — и немного севрюги.
Наташа незаметно подошла ближе.
Зашуршала береговая галька, и Василий выволок из рыбницы туго набитый мешок. Скрипнула телега, конь фыркнул и попятился.
— Но, запрыгала, — дернул вожжами приезжий, — все плясала бы, да плясала, а ходить мочи нет…
— Тише ты, Митрий, — остановил Василий, — ненароком сторож подойдет.
— Что мало красной, только четыре? — спросил Митрий, укладывая в телегу рыбу. — Не постарался.
— Пойди больше достань. Красная не судак — счетом идет. Ладно, езжай, и так запоздали.
Телега заскрипела и, стуча колесами о визжащий щебень, шагом поехала вдоль берега.
Наташа вышла на дорогу и побежала наперерез. Ей хотелось догнать Василия и заставить его вернуть Митрия с украденной рыбой. Она шла на огонь его папиросы, но огонек вдруг взлетел на воздух, описал дугу и, ярко вспыхнув, упал на землю. Наташа остановилась:
«Будить кого-нибудь — поздно, да, пожалуй, и не к чему. Темно, не догонишь эту телегу» — подумала она и пошла к женскому бараку.
IV. Два договора
Утро встало мокрое. Накрапывал дождь. Рыба, уснувшая за ночь, была неприятно скользкой и липкой.
«Мало все-таки нас», — думала Наташа# следя за одинокими на огромном плоту комсомольцами-ударииками, приготовляющими тачки и носилки к выходу рабочих.
Бессонная ночь не прошла бесследно. Хотелось спать, пробирал озноб.
Прошел секретарь ячейки.
— Сергей, — остановила его Наташа, — я вчера видела, как один из наших рабочих продавал украденную рыбу.
— Кто? — круто повернулся на каблуках секретарь. — Вот сегодня перед всеми рабочими его… Кто это?
— Что ты хочешь сделать?
— До начала работы соберу промысловых и сейчас же выгоним его вон. Здесь воров не нужно. Я не пойду к администрации… Пусть сами плотовые вышвырнут его с промыслов!
— Тогда я не скажу, — возразила спокойно Наташа.
Секретарь опешил.
— Что же из этого выйдет? — спросил он. — Ты дашь ему повод еще раз украсть.
— Совсем нет, — ответила Наташа, — но выгнать сразу легко. Парень из деревни, неграмотный. Я хочу поговорить с ним, Сережа.
— Ну, как хочешь, — сдался секретарь. — Обещаю: я ничего не буду делать, только скажи его фамилию. Мы хоть будем посматривать за ним.