Чины инспекции исчезли. Они бегом помчались в караульное помещение, где отдали распоряжение патрулю немедленно забрать Швейка.
Патруль отправился за Швейком без особого удовольствия, но все-таки отправился. Когда солдаты подошли к мастерской, к тому месту, где Швейк, окруженный со всех сторон пироксилином, сидел с дымящейся во рту трубкой, начальник патруля крикнул:
— Швейк, негодяй, а ну-ка выброси трубку в окно и выходи сюда!
— Даже и не подумаю! Господин капитан приказал мне курить дальше, и я так буду курить до последней капли крови!
— Вылазь сюда, скотина!
— Не могу-с! Не вылезу. Сейчас всего четыре часа, а сменить меня вы должны в шесть часов. До шести часов у пироксилина должен кто-либо продежурить, чтобы не случилось какого-либо несчастья. Я человек осторож…
Конец этого слова «ный» он уже сказать не успел. Вы, наверное, читали об этом несчастье в арсенале. Бараки один за другим стали взрываться; при этом первым взорвался барак, в котором работал Швейк, а за четверть секунды на воздух взлетел весь арсенал.
После взрыва на месте арсенала образовалась огромная куча досок, железа и железных конструкций, которые свалились в одно место, где работал Швейк, чтобы отдать ему, не боявшемуся пироксилина, последний долг.
Три дня работали саперы на развалинах арсенала, три дня они стаскивали головы, туловища, руки и ноги в одно место, разбирали что к чему, чтобы господь бог на последнем суде легко мог разобраться в чинах и воздать каждому по заслугам.
И только на третьи сутки, ночью, разбирая доски и железные конструкции, проникнув в глубину Швейковой могилы, саперы услышали неприятный голос, распевавший известную песню:
Они увидели нечто похожее на пещеру, образовавшуюся в результате наклона железных конструкций и досок, а в углу бравого солдата Швейка, который, отложив трубку в сторону, взял под козырек и отрапортовал:
— Имею честь донести, что никаких происшествий не случилось и все в порядке.
Когда его вытащили на воздух из этого разрушенного ада и когда он предстал пред лицо офицера, то отрапортовал вторично:
— Имею честь должить, что все в порядке. Покорнейше прошу сменить меня, так как шесть часов уже давно прошло, и прошу выдать мне «минажгельд»— продовольственные деньги за все просиженное мною время, так как я не мог выбраться из-под обрушившихся на меня обломков.
Мужественный солдат Швейк был единственным, кто пережил эту катастрофу. По этому поводу в его честь в офицерском собрании был устроен небольшой торжественный вечер. Окруженный офицерами бравый солдат Швейк пил, как бык, а его добродушное круглое лицо при этом зарилось от восторга.
На другой день он получил «минажгельд» за три дня, и в таком размере, словно он был на войне, а через три недели получил военную медаль и был произведен в капралы. Когда украшенный этой медалью и звездочками, полагавшимися ему по новому чину, он пришел в свои казармы, первым попался ему на глаза поручик Кноблих. Кноблих, увидев опасное и добродушное лицо бравого солдата Швейка, задрожал от ярости:
— Так это ты, негодяй, отличился? — воскликнул он.
— Имею честь доложить, — с улыбкой произнес Швейк, — что я научился обращаться с пироксилином, и с величайшим достоинством он вошел во двор казарм, чтобы разыскать свою роту.
Редакцией журналов: «Всемирный Следопыта, «Всемирный Турист» и «Вокруг Света» был снаряжен ряд экспедиций. Материалы этих экспедиций будут напечатаны в наших журналах.
В числе этих закончившихся экспедиций:
По Алтаю и Карагассии (специальная экспедиция «Всемирного Следопыта», «Всемирного Туриста» и «Вокруг Света») — А. Смирнов-Сибирский.
По Танну-Туве (специальная экспедиция наших журналов) — М. Ковлев.
Автомобильный пробег Владивосток — Москва — И. Шпанов.
На шлюпке поход Чита — Сахалин — врач похода Бурмин.
На моторно-парусной шхуне «Белуха» к устью реки Лены — Макс Зингер.
Лесосплаве — писатель А. Платонов.
В составе геологической экспедиции в Горную Бурятию — пом. нач. экспедиции Белоусов.
В экспедиции Угольного Института Геолкома — шофер экспедиции Гинзбург.